Язычник эры Водолея - Задорнов Михаил

Под руководством двух выпускников нашего театра Александра Четверки-на и Евгения Шибагутдинова 9 мая в 95 году, когда на День Победы приехал в Москву Клинтон, на Поклонной горе было срежиссировано представление с фрагментами и отрывками из спектакля, который мы играли в МАИ в 75 году. И даже Клинтон прослезился!

Благодаря поездкам с агиттеатром мне захотелось не только писать миниатюры, но и описывать то, что я видел в этих поездках. «Очерки о БАМе» были напечатаны в журнале «Юность», о Приморском крае — в журнале «Дальний Восток», о Тюмени — в «Молодой гвардии»… Только тогда отец сказал мне: «Похоже, в тебе есть способности».

Агиттеатр — это вторая шаровая молния моей жизни!

Драма и комедия на Лубянке

Фрагменты автобиографии, www.zadornov.net

Была в моей жизни страничка, за которую многие меня винят и критикуют, а я считаю, что она для меня оказалась очень полезной. В течение двух лет я работал режиссером самодеятельного театрального коллектива… в клубе имени Дзержинского в КГБ!

Как это случилось? Прежде всего потому, что из МАИ, к сожалению, пришлось уходить. Форсунка надежд не оправдала. Технологии не позволяли поставить ее на форсажную камеру. Изобретение не засчитывалось! А для внедрения в самогонные аппараты в деревнях и селах она была слишком дорогой. Не окупилась бы даже при учете того, что спирт выходил из нее в паровой фазе со скоростью звука.

В агиттеатре «Россия» участники тоже повзрослели, должны были разбегаться по распределениям, осваивать свои основные профессии. Меня же к тому времени приглашали выступать самостоятельно на концертах. Прежде всего потому, что профессиональные актеры читали со сцены мои монологи и рассказы, сокращая их по указанию цензуры, а я, как отморозок из самодеятельности, читал их же без всяких купюр. Поэтому все чаще и чаще на закрытые праздничные концерты, которые часто в то время устраивались в научно-исследовательских институтах и на производственных предприятиях Обществом книголюбов и обществом «Знание», стали приглашать меня, а не тех, кто читал мои рассказы.

Появились деньги не только на ондатровую шапку, но и на то, чтобы заказать костюм у первого моднейшего модельера Советского Союза Вячеслава Зайцева! А первые рассказы, которые были напечатаны в «Литературной газете» и журнале «Юность», получили такой широкий отклик читателей, что от руководства «Юности» мне поступило предложение возглавить «Зеленый портфель» — юмористический отдел журнала. Так я на пару лет стал журналистом!

«Крышее» не бывает

Однако КГБ не дремал. Следил за мной тщательно еще со времени моей работы в самодеятельности МАИ. В клуб Дзержинского наш агиттеатр даже приглашали для выступлений в праздничных концертах. Помню, как это случилось в первый раз, наверное, в году в 78-м. Звонок мне домой: «С вами говорят из КГБ СССР». Я аж привстал со стула. Современной молодежи не понятно, что для нас тогда означал подобный звонок. Обладатель сурового голоса словно увидел по спецтелефону, как я в испуге подскочил со стула: «Не волнуйтесь. Ничего страшного. Просто мы хотим пригласить для участия в ноябрьском концерте ваш коллектив агиттеатра МАИ «Россия».

Поскольку в самодеятельности не обучали профессиональной сценической речи, мы выступали с микрофонами. Собственного голоса озвучить большой зал не хватало. В том разговоре с голосом из КГБ я задал вопрос, от которого даже тот бывалый голос вынужден был сделать паузу: «Скажите, а у вас микрофонов достаточно?» Надо отдать должное голосу, он быстро нашелся и ответил весьма достойно: «Чего-чего, а этого добра у нас навалом!»

— И еще нам нужно будет какую-нибудь машину типа микроавтобуса, чтобы нас после концерта отвезли обратно в ДК МАИ.

Мой собеседник, видимо, в прошлом проработал разведчиком в Англии — у него было почти английское, ненавязчивое чувство юмора:

— Вы что, боитесь, что мы вас после концерта оставим у себя? Так не говорите лишнего, и все будет в порядке!

В течение нескольких лет мы довольно часто выступали с нашими политическими спектаклями в клубе имени Дзержинского. Ну а ко мне как к режиссеру понравившегося в КГБ коллектива, естественно, не могли не приглядываться. И вот когда я остался практически не у дел, то есть стал журналистом, раздался еще один звонок из КГБ. Но со стула я уже не привставал. Правильно говорят: человек привыкает ко всему, даже к звонкам из КГБ. И все-таки предложение меня огорошило своей неожиданностью — организовать в Комитете госбезопасности из молодых офицеров театральный самодеятельный коллектив наподобие того, который был в МАИ. В первый раз я отказался. Звонки становились настойчивее. В конце концов ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. А поскольку я постоянно выступал на сцене с не утвержденными цензурой миниатюрами и рассказами, то подумал, что, может быть, все это даже к лучшему — у меня будет своя «крыша». Причем такая, «крышее» которой не бывает.