Солдат столетия - Старинов Илья

Радиосигналом из Воронежа, наложенным на амплитуду сигнала 14-й симфонии Дмитрия Шостаковича, 14 ноября 1941 года Илья Григорьевич взорвал эту радиомину. А в этом доме размещался командующий гарнизоном и армией Георг фон Браун, родственник знаменитого изобретателя ФАУ-1 и ФАУ-2. Когда погибает такой военачальник, то фюреру надо докладывать. Когда фюреру доложили, что Георг фон Браун погиб на радиомине в Харькове, Гитлер сказал: "Бред! Кейтель, это же бред! Они, говорит, в батальоне, в роте и даже в полку не имеют нужных радиосредств! Этот колосс на глиняных ногах имеет радиомину, а у нас есть?" Нет, говорят ему, радиомин у нас нет. "Покажите мне радиомину". Ему показали. Тогда он приказал, чтобы Канарис прибыл, и спросил, кто изобрел эту мину. Канарис назвал Бекаури^[75]. "Где он находится, и нельзя ли дать задание Скорцени, чтобы он его выкрал?" Нет, говорят, мой фюрер, его уже нет. С ним Берия по каким-то вопросам рассчитался. "Сделать мину через три месяца, чтобы я посмотрел!" А при разговоре присутствовал министр промышленности Шахт. Ну, поскольку вождям в такой обстановке никто не возражает — ответили — "Есть!" Через три месяца, как это положено, прибыли, начали докладывать. Мы — Шахт докладывал — можем, мой фюрер, сделать эту мину. Она будет даже миниатюрнее, но есть серьезные трудности. Какие? Нужно золото. Ну, золото у нас, говорит, есть. А вот платина, серебро, молибден, вольфрам, которые необходимы были для конструктивных элементов этой мины, они в малом количестве поступали через Швецию. Шахт сказал: Мой фюрер, если вы сможете выделить квоту для этой мины, то тогда мы сделаем по имеющимся чертежам очень скоро. В течение трех месяцев мы запустим в производство. Тогда фюрер спросил Кейтеля: Кейтель, какое значение для хода и исхода войны имеет вот эта радиомина — стратегическое, оперативное или тактическое? Кейтель говорит: Мой фюрер, тактическое. Тогда, говорит, не будем тратить время. Да, кстати, Шахт, где у них находятся эти стратегические запасы этих металлов, не попадает ли это в зону действия наших войск. Я, мой фюрер не могу на этот вопрос ответить. Я знаю, как использовать эти металлы. У вас, мой фюрер, более точная информация по этому вопросу. Да, у меня, говорит, информация более точная. Материалы в основном в Норильске. Кейтель, мы сделаем эту мину, когда Норильск будет нашим. Господа, совещание считаю закрытым. Кстати, а кто руководитель операции по радиоминированию?

Руководитель операции, а он уже был широко известен, поскольку немецкая разведка очень хорошо работала по Мадриду, один из крупнейших специалистов партизанской борьбы, участник гражданской войны в Испании, Старинов Илья Григорьевич. Можно ли его ликвидировать? Можно, но это потребует больших усилий и нужна ваша санкция.

Таким образом, на самом высшем политическом уровне эта операция имела серьезный политический резонанс. Но поскольку надо было заходить к крупным руководителям, в том числе и к Сталину, то на Героя Советского Союза никто представления не писал. Лишний раз напоминать о себе желающих рисковать было мало., то на Героя Советского Союза никто представления не писал. Лишний раз напоминать о себе желающих рисковать было мало.

(За эту операцию он не только не получил Героя, насколько я знаю, но его чуть не расстреляли. Помог Никита Сергеевич Хрущев. Вышел на Сталина и…

— Да. Я говорил, что доставка была очень сложной, он переживал трудные моменты. Чем это могло закончиться? Успехом или трагическим концом — в тех условиях никто не мог ничего определенно сказать. Потому что боеприпасами ведал один, мостами ведал Берия, и отсюда несогласованность. И нужно отдать должное Хрущеву, что он обладал достаточной смелостью снять трубку ВЧ и позвонить. Думаю, что таких людей, которые могли в трудную минуту поддержать, мало. Потому что велик был риск того, чем закончится подобный разговор.

— Вы у Ильи Григорьевича были одним из аспирантов. Какие у вас были взаимоотношения — учителя и ученика? Чему он уделял внимание, хорошим ли был преподавателем, учителем? Словом, каков Старинов как учитель? как учитель?

— Ну, я скажу так. Он и сейчас, на рубеже 99-летия иногда читает двухчасовые лекции. Читает на память. У него и сейчас громадный, я это подчеркиваю, громадный объем памяти. Я не скажу, что наши отношения были всегда такими гладкими и ровными — я сам спорщик. Что я приобрел и в чем я убедился? Самым трудным предметом является история. Историю и создают и пишут люди. Поэтому, не вдаваясь вглубь, я бы сказал, что в любую эпоху история корректируется по заказу верхушки. И при советской власти в истории было много умолчаний. Я благодарен Илье Григорьевичу, что он научил меня работать с архивами.