100 великих режиссёров - Мусский Игорь Анатольевич

1914 год. Идёт Первая мировая война. А Таиров репетирует драму древнеиндийского классика Калидасы «Сакунтала». Что подвигло его выбрать именно эту пьесу? Вероятно, его любовь к Востоку, прекрасный перевод К. Бальмонта, выигрышная роль для Коонен, степные и бухарские картины Павла Кузнецова, понравившиеся Таирову на выставке «Мир искусства» изысканной простотой линий и красок.

В настроениях тогдашнего времени преобладал пессимизм. Таиров же утверждал на сцене возможность другого, прекрасного мира, в котором господствуют красота, мудрость, полнота духовной жизни.

Поначалу Таиров вынужден был показывать более десятка премьер за сезон. Но одна тенденция выступила сразу же: он расчищал и освобождал пространство сцены. Он стремился к созданию трёхмерного сценического пространства как единственно соответствующего трёхмерному телу актёра. В этом режиссёру помогала художник Александра Экстер. Декорации решались ею в стиле кубизма.

Этот замысел, в частности, воплощал спектакль «Фамира Кифаред». Пирамиды, кубы, наклонные площадки, по которым двигались актёры, создавали некий ассоциативный образ античной Греции. Фамиру играл восточный красавец Николай Церетели, «высмотренный» Таировым в гуще мхатовской массовки.

После «Фамиры» Таиров обратился к «Саломее» Оскара Уайльда. Оформляя спектакль, Экстер кроме тканей применила тонкие металлические каркасы, обручи, даже фанеру.

Впечатляющее описание того, как Алиса Коонен играла Саломею, оставил Леонид Гроссман: «Но вот почти сакраментальным жестом Саломея возносит руки к глазам в благоговении перед представшим ей божеством. „Я влюблена в твоё тело“, — молитвенно произносит царевна, словно ослеплённая явлением Бога. И тут же, в смятении и ужасе, её руки начинают извиваться, как змеи, готовые опутать и до смерти зажать в своих кольцах намеченную жертву…»

В 1917 году Камерный театр был изгнан из особняка на Тверском бульваре (нечем платить за аренду). Новое помещение — актёрская биржа у Никитских ворот — мало подходило для показа спектаклей. Тратились поистине титанические усилия, чтобы повысить температуру на сцене и в зале с четырёх градусов хотя бы до шести…

Для открытия сезона 1919/20 годов на возвращённой Наркомпросом сцене Таиров выбрал старинную мелодраму Э. Скриба «Адриенна Лекуврёр». Этот спектакль станет одним из самых аншлаговых спектаклей столицы и продержится в репертуаре Камерного театра вплоть до его закрытия. После 750-го представления французский писатель Жан-Ришар Блок скажет, что Таиров и Коонен подняли мелодраму Скриба до уровня трагедии.

4 мая 1920 года в Камерном театре состоялась ещё одна премьера — спектакля-каприччио по Э. А. Гофману «Принцесса Брамбилла». «Смех живой и живая радость — вот такова задача спектакля…» — объяснял режиссёр. Расточительно щедрое переплетение реальности и фантастики, эксцентриады и гротеска, цирковых и акробатических номеров — это и было созданное Таировым и художником Г. Якуловым царство «Принцессы Брамбиллы».

В 1922 году Таиров вместе с Якуловым ставит ещё один жизнерадостный спектакль — «Жирофле-Жирофля» по оперетте Лекока. Здесь присутствовал кордебалет, как положено в шоу, и, конечно, «звёзды»: Коонен, сыгравшая, как и предписывало либретто, обеих героинь, и Церетели — исполнитель роли одного из женихов. Таиров утверждал в спектакле важнейшие эстетические принципы своего театра: здесь разрабатывалась культура движения, культура слова, и, конечно же, в основе всего была эмоциональная внутренняя наполненность.

Таиров считал, что первый этап его исканий в Камерном театре заканчивается постановкой «Федры» Расина (1922).

Множество сцен из этого спектакля вошли в историю мирового театра. Легендой стал первый выход Коонен-Федры: словно сламываясь под тяжестью своей гибельной страсти, она шла очень медленно, и пурпурный плащ тянулся за ней, как огромный огненный след.

Премьеры 1922 года — «Федра» и «Жирофле-Жирофля» поставили Камерный театр на небывалую высоту. Им гордятся, в него водят иностранцев, его отправляют на гастроли за границу. Празднование десятилетнего юбилея Камерного театра проводится в Большом театре.

Гастроли в 1923 и в 1925 годах во Франции и Германии запомнились многим. Славословие и брань в прессе; подкупленные клакёры, не сумевшие сорвать «Федру», и ответственный приём, устроенный эмигрантской элитой в честь актёров Камерного театра; восторги Кокто, Пикассо, Леже… На Международной выставке в Париже в 1925 году Камерный театр завоёвывает Большой приз. Таиров вернулся из поездки победителем.