Аксенов - Попов Евгений

Эстетизация уголовщины, вульгарной «блатной» лексики, этот снобизм наизнанку, да, по сути дела, и все содержание альманаха «Метрополь» в принципе противоречат корневой гуманистической традиции русской советской литературы. Весь этот бездуховный «антураж», как и эти слабые подражания Кафке или театру абсурда — не более чем «задняя» европейской «массовой культуры».

Как говорится, туда всему этому и дорога!

Не надо только при этом превращать Савла в Павла, выдавать отходы писательского ремесла за художественные достижения, бездарность — за литературный талант, беспомощность — за мастерство, аморализм — за нравственность, а пустую и ничтожную затею, не нужную никому, кроме горстки зарубежных политиканов, за что-то серьезное.

Не надо варить пропагандистский суп из замызганного топора и представлять заурядную политическую провокацию заботой о «расширении творческих возможностей советской литературы».

Наши издательства публиковали и будут публиковать все, на чем лежит печать гуманности и таланта, что помогает людям жить и верить в будущее. Возможно, заслуживают публикации и некоторые произведения, представленные в альманахе, но, естественно, в соответствии с установившейся издательской практикой.

Что же касается графомании и порнографии, ватерклозетов и культа жестокости, словом, всего, что оскорбляет достоинство человека и достоинство литературы, то это нам ни к чему.

Небезызвестный американский издатель Карл Проффер, специализирующийся на подобного рода публикациях, объявил о своей готовности выпустить этот альманах. Что ж, вольно´ ему!.. Всем понятно, что господин Проффер преследует при этом отнюдь не литературный и даже не коммерческий, а голо пропагандистский интерес.

А вот какой интерес преследуют тут организаторы и авторы альманаха, и в том числе некоторые бездумно включившиеся в эту конфузную ситуацию профессиональные писатели, понять трудно.

Но очевидно одно: подобная авантюра не прибавит им ни литературной славы, ни доброго отношения товарищей по литературному цеху, ни гражданского уважения читателей.

Глава девятая

Главная книга «Строгого юноши»

ЕВГЕНИЙ ПОПОВ: С места в карьер вопрос на засыпку: какая главная книга у Аксенова Василия Павловича? «Ожог»? «Остров Крым»? «Коллеги»? «Московская сага»? «Москва КваКва»?

АЛЕКСАНДР КАБАКОВ: А вот тебе вопрос на вопрос: какая главная книжка у Толстого Льва Николаевича?

Е.П.: Ждите ответа… Ждите ответа… Ждите ответа… Ответ: «Война и мир».

А.К.: А у Пушкина Александра Сергеевича?

Е.П.: Кому — «Евгений Онегин», кому — «Капитанская дочка». Как писал Борис Пильняк? кому — таторы, кому — ляторы. Или, как справедливо выражается народ? кому война, кому мать родна.

А.К.: А вдруг не «Война и мир»? А «Казаки»? Или «Хаджи Мурат»? Или «Анна Каренина»? А вдруг не «Онегин» и «Капитанская дочка», а, например, «Метель»? Кто решает, какая книга у писателя главная?

Е.П.: Ну, вообще-то упомянутый народ. А в данном случае — мы с тобой, его представители. Вот у Шолохова Михаила — как же его, забыл отчество — основное сочинение «Тихий Дон», а не целина же, которую Макар Нагульнов поднимал для всеобщей большевизации земного шара.

А.К.: И даже не «Донские рассказы».

Е.П.: Или вот другой Толстой, который Алексей?

А.К.: Ясно, что «Хождение по мукам». Не «Аэлита» ж.

Е.П.: Давай тогда все-таки рассуждать вот с какой точки зрения. Я ведь перечислил лишь те книги Аксенова, которые, по моему мнению, имели, извини за выражение, огромный общественный резонанс…

А.К.: Ну а «Бочкотара»? «Звездный билет»?

Е.П.: «Бочкотара» тоже имела такой резонанс, «Звездный билет» — меньший, я бы сказал.

А.К.: Ничего себе меньший, когда целое поколение на этой книжке сформировалось!

Е.П.: Может, ты и прав, но я думаю, вот пускай Василий Павлович оттуда на меня не гневается, что ни «Поиски жанра», ни «Круглые сутки нон-стоп»… Как бы это поделикатнее выразиться…

А.К.: Да так и выражайся: особой популярности в указанном тобой народе не имели. Пожалуй, что «Ожог»…

Е.П.: Что «Ожог»?

А.К.: «Ожог» — главная книга.

Е.П.: И «Остров Крым». Хотя… вот у меня «Бумажный пейзаж» — один из самых любимых Васиных текстов.