Ковпак - Гладков Теодор Кириллович

«Крупные группы тяжелыми боями отвлекали внимание немцев на себя, а тем временем остальные группы совершали диверсии и скрытно продвигались вперед. Вот когда сказалась партизанская спайка! Много раз за два года борьбы в тылу врага наши бойцы и командиры проходили тяжелые испытания, но самым тяжелым испытанием был этот поход разрозненных групп».

Уже после войны старик часто повторял, что нет на свете такого металла, из которого следовало бы отлить памятник его хлопцам за все, что они пережили, вынесли, одолели, превозмогли — и победили! Что, даже валясь с голоду, они не то что не коснулись пальцем, но и помыслить не могли о том, чтобы отобрать что-либо съестное у населения. И в добрые, и в худые времена Дед учил и бойцов и командиров:

— Человек живет один раз, а дело его вечно. И единожды только стоит ему обидеть другого человека, чтобы его жизнь была испачкана. Такое бывает, если партизан возьмет что-либо у населения. Даже самую малость — дело не в том, сколько и чего. Дело в факте, его быть не должно. Если все же случится такой трех, прощения нет ему. Прошу это запомнить, ежели кто иной раз подумает, что война — она все спишет. Война зла не списывает!

Даже в самых критических ситуациях партизаны продолжали свято соблюдать «приказ двести». Привыкшие всегда и во всем опираться на поддержку народа, они и сейчас ощущали ее каждодневно, каждочасно. Если партизану нужно было укрыться на время, он мог смело остановиться в любом селе, зная, что найдутся для него и крыша над головой, и кусок хлеба, и доброе слово. Десятки раненых были оставлены в крестьянских селах — все они получили посильную медицинскую помощь, ни один не был выдан оккупантам или их пособникам. С гордостью и благодарностью Ковпак писал: «Как много значила для нас тогда эта самоотверженная, трогательная любовь народа к людям, которые смело боролись против немецких захватчиков! Мы чувствовали ее на каждом шагу. Бывало, сидит группа партизан в глухом лесу вокруг костра, проходит мимо гуцул с вязанкой хвороста, остановится, поговорит, пожелает счастья, а спустя час-другой возвращается с мешком картофеля и просит еще извинить его, что «куш» бедный — больше ничего нет».

Около двух месяцев шли ковпаковцы к месту сбора. Самую большую группу вели Вершигора и Войцехович: в ней насчитывалось несколько сот человек. Не раз немцы окружали ее, зажимали в клещи, загоняли в непроходимое, казалось бы, болото. Но Вершигора, по его собственному выражению, не зря провел полтора года в «партизанской академии Ковпака». Каждый раз он успевал увести свой отряд буквально из-под носа фашистов, нанеся ему еще при этом и чувствительные потери.

23 сентября встретились у местечка Городница Житомирской области группы Ковпака и Вершигоры, через несколько дней к ним присоединился и батальон Матющенко. 1 октября все они уже были на хуторе Конотоп, где их поджидала пришедшая раньше всех группа под командованием Бройко. Следом начали подходить остальные подразделения и отдельные бойцы, почему-либо отбившиеся в пути от товарищей.

Не всем ковпаковцам суждено было снова встретиться с боевыми товарищами. Значительные потери понесла группа Бережного. По дороге к Днестру она натолкнулась на засаду. В бою несколько партизан были убиты, тяжело ранен сын комиссара Радик Руднев. Его укрыл в своей хате крестьянин села Слободка Алексей Кифяк. Выходить Радика не удалось — через несколько дней он умер от заражения крови.

Не вернулся с Карпат самый своенравный, но и самый отважный из ротных командиров — Федор Карпенко.

Последним явился на хутор начальник штаба. Оторвавшись после одного из боев от Ковпака, Базыма пробивался на тачанке с четырьмя товарищами. Уже на подходе к Шепетовским лесам он напоролся на засаду националистов. Минер Давыдович и фронтовой кинооператор Вакар в схватке были убиты, а Базыма тяжело ранен в голову. Погибли и лошади. Оставшиеся невредимыми бойцы Денис Сениченко и Петр Бычков несколько сот километров несли на руках Базыму и мешок со штабными документами. И вынесли!

К середине октября на хуторе Конотоп, всего в нескольких километрах от того самого села Глушкевичи, из которого соединение отправилось в легендарный рейд, собрались почти все ковпаковцы, которым суждено было вернуться с Карпатских гор. По соседству с ними базировались старые боевые друзья: партизаны соединений Сабурова и Бегмы, белорусских отрядов. С ними была сразу же установлена связь.