Т-34 в бою - Барятинский Михаил Борисович

4 мая 1938 года в Москве состоялось расширенное заседание Комитета обороны СССР. Вёл заседание В. И. Молотов, присутствовали И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, другие государственные и военные руководители, представители оборонной промышленности, а также командиры-танкисты, недавно вернувшиеся из Испании. Собравшимся был представлен эскизный проект лёгкого колёсно-гусеничного танка БТ-20, разработанный на заводе № 183. В ходе обсуждения проекта вновь завязалась дискуссия о целесообразности применения на танках колёсно-гусеничного движителя. Выступившие в прениях участники боёв в Испании, в частности, А. А. Ветров и начальник АБТУ Д. Г. Павлов, высказали диаметрально противоположные точки зрения по обсуждаемому вопросу. Никакого конкретного решения в пользу того или иного типа движителя на этом заседании принято не было, однако спустя пять дней уже на заседании НКО по системе вооружения РККА в протокол записали: «Предложение тов. Павлова о создании заводом № 183 гусеничного танка признать целесообразным с усилением бронирования в лобовой части до 30 мм. Башню танка приспособить для установки 76-мм орудия. Экипаж – 4 человека… Принято единогласно». Но в связи с тем, что решения на самом высоком уровне принято ещё не было, 13 мая 1938 года руководство АБТУ утвердило уточнённую тактико-техническую характеристику колёсно-гусеничного танка БТ-20. Для обеспечения защиты от 12,7-мм бронебойных пуль толщина броневых листов корпуса и башни была увеличена, а сами листы располагались под большими углами наклона, чем прежде. Массу определили в 16,5 т, и машина фактически перешла в категорию средних танков. Экипаж был увеличен до 4 человек. Состав вооружения сохранился прежним, изъяли лишь установку огнемёта.

В августе 1938 года Комитет обороны СССР принял постановление «О системе танкового вооружения». В этом документе содержалось требование: меньше чем за год, к июлю 1939 года, разработать новые образцы танков, у которых вооружение, броня и подвижность полностью отвечали бы условиям будущей войны.

В начале сентября 1938 года проект и макет танка БТ-20 были рассмотрены комиссией АБТУ РККА под председательством военинженера 1-го ранга Я. Л. Сквирского. Комиссия утвердила проект, но при этом обязала КБ и завод № 183 разработать и изготовить один колёсно-гусеничный танк с 45-мм пушкой и два гусеничных танка с 76-мм пушками.

Таким образом, с уверенностью можно утверждать, что никакой инициативы завода № 183 по созданию гусеничного танка не было, а был официальный заказ Автобронетанкового управления Красной Армии! Факты здесь основательно расходятся с культивировавшейся почти полстолетия легендой об «инженерно-стратегическом предвидении М. И.Кошкина», создававшего новый танк «полулегально, в промежутках между основной работой».

Тут закономерен вопрос: так в чём же тогда заключается заслуга М. И. Кошкина при создании танка Т-34? Дело в том, что Михаил Ильич был отличным организатором. Тут, несомненно, сказывался многолетний опыт хозяйственной и партийной работы. А от главного конструктора, руководящего немаленьким коллективом, в первую очередь требуются не столько инженерные, сколько организаторские способности. Судя по документам и воспоминаниям ветеранов, М. И. Кошкин действительно не сконструировал ни одного танка. Однако, получив в наследство чужой проект, он приложил колоссальные усилия, чтобы довести его до логического завершения, и, в конечном итоге, заплатил за это жизнью.

После расформирования ОКБ М. И. Кошкин сумел создать новый коллектив и организовать сотрудников для выполнения поставленной задачи. Пусть не всегда, особенно с сегодняшней точки зрения, методы его руководства выглядят демократичными. Так, например, многие ветераны КБ вспоминали, как Михаил Ильич любил тихонько подойти сзади с палочкой в руках и, постукивая ею по полу, предупредить, что вытянет ею поперёк спины, если работа не будет сделана в срок… И помогало! Вместе с тем все отмечали его заботу о бытовых условиях конструкторов и их семей, защиту подчинённых от необоснованных обвинений во вредительстве и т.д.

Бойцовские качества М. И. Кошкина в полной мере проявились в ходе дальнейших событий. В октябре 1938 года завод представил чертежи и макеты двух разработанных согласно решению комиссии АБТУ вариантов: колёсно-гусеничного А-20 и гусеничного А-20Г, которые были рассмотрены Главным военным советом РККА 9 и 10 декабря 1938 года. Рассмотрение их Комитетом обороны СССР состоялось 27 февраля 1939 года. В ходе обсуждения представленных М. И. Кошкиным проектов большинство присутствовавших военачальников, включая и заместителя наркома обороны Г. Кулика, отдали предпочтение проекту танка А-20, обладавшего большей оперативной подвижностью. И в тот момент, когда чаша весов окончательно склонилась в пользу колёсно-гусеничного варианта, М. И. Кошкин в присутствии И. В. Сталина высказал свои сомнения в отношении требований заказчика изготовить в металле лишь один колёсно-гусеничный танк и предложил изготовить и представить на государственные испытания обе спроектированные заводом № 183 машины. Вот тогда-то Сталин и произнёс свою знаменитую и в большинстве случаев неправильно интерпретируемую фразу: «Не надо стеснять инициативу завода, я верю заводчанам. Пусть построят оба танка». Под инициативой завода всегда понимался гусеничный танк, а на деле речь идёт лишь об изготовлении обоих танков, а не одного. В итоге оба проекта были утверждены, а заводу предложили изготовить и испытать опытные образцы танков А-20 и А-32 (такой индекс к тому времени получил А-20Г).