Запретная правда Виктора Суворова - Пронин Александр

Под словом «сталинизм» могут подразумеваться в зависимости от контекста совершенно разные вещи:

а) сам Сталин;

б) государственная идеология, придуманная и внедренная Сталиным для всеобщего употребления;

в) устройство сталинского государства;

г) государственная политика СССР.

Сталин был человек исключительного интеллекта, свободный от каких бы то ни было ограничивающих идеологий, в том числе и от обычной морали. Он выстраивал государство под личные потребности. Основной его потребностью — и главной целью — была диктаторская власть над максимально большой территорией.

Идеология, которую Сталин внедрял в советское общество, была по форме мешаниной из коммунистической лексики и понятий, постоянно менявших свой смысл. Сутью ее было послушание. Залогов безопасности у населения СССР не было вовсе, но шансом уцелеть была постоянная демонстрация верности идеологии в ее актуальном, сиюминутном варианте. Идеология маскировала ритуальной коммунистической лексикой реальные планы и реальное устройство государства.

Государственный режим, который Сталин выстраивал почти без помех с 1928 г., а с 1930 г. совсем без помех, был по своему устройству чем-то вроде концлагеря на всю страну, настоящие концлагеря служили в нем карцерами. Население страны охранялось изнутри, дабы исключить побеги (внешних врагов, способных на агрессию, у СССР не было до того момента, как Сталин ввязался в им же спровоцированную мировую войну).

В стране были ликвидированы практически все возможности для свободного и независимого труда, для труда не на государство. Принудительный труд в разных формах стал обязательным для всего населения. Речь тут не только о рабовладении (лагеря, мобилизации, спецпоселения…) и крепостном праве (колхозы и совхозы). В идеале практически любой труд был принудительным. Государство максимально ограничивало возможности выбора работы, смены места жительства, перемещений по стране.

Систему невозможно было сделать полностью герметичной, но в идеале все было устроено так, чтобы еду и жилье (на предельно нищенском уровне) можно было получить только от предприятия. Уходя с работы, человек должен был терять возможность выжить и прокормить себя и семью.

Производство еды, жилья и продуктов первой необходимости (не говоря уже о второй и далее) было снижено до минимально возможного уровня. Их качество — тоже.

Массовое и санкционированное советским командованием мародерство на оккупированных во время Второй мировой войны территориях можно объяснить в первую очередь тем, что в течение 15 предвоенных лет (с разгрома НЭПа в 1929 г.) в СССР для массового употребления не производилось ничего, что выходило бы за рамки удовлетворения самых элементарных потребностей. Часы, радиоприемники, авторучки, сигареты и даже пустые пачки от сигарет, как и множество других обычных бытовых вещей, в 1930 г. воспринимались желанной заграничной экзотикой.

Немецкий архитектор Рудольф Волтерс, работавший в 1932–1933 гг. в Новосибирске, так описывает реакцию своих русских коллег на его вещи:

«Все поражались в первую очередь европейским, «капиталистическим» вещам, привезенным с собой. Мой шкаф-чемодан вызывал изумление и почитание, как нечто священное; робкое удивление вызывали обычный маленький будильник, фотоаппарат, ручка, заправляющаяся чернилами. Вот, оказывается, какие вещи производят «капиталистические государства»! Как-то я получил по случаю посылку из дому с кофе, шоколадом и сигаретами — вещами, которые иностранные специалисты могли по унизительным таможенным правилам провезти только в небольших количествах. Сигареты в упаковке из фольги были самым неслыханным из того, что мои друзья вообще могли себе представить. Каждый просил меня дать ему пустую упаковку, и я лишился дара речи, когда один высокий начальник однажды попросил меня с жадным взглядом: «Подарите мне эту красивую пачку, когда она опустеет».

Вскоре я осознал, что благодаря этим блестящим коробочкам меня всюду будут хорошо принимать, и в конце концов написал домой, чтобы мне присылали только пустые упаковки из фольги… После долгих обсуждений мне разрешили взять оговоренный контрактом отпуск, но только после того, как я пообещал закончить мои проекты и провести их через все согласования. Это мне действительно удалось, и успех следовало не в последнюю очередь отнести за счет пустых пачек от сигарет из фольги, которые я всегда носил с собой и раздавал важным людям»^[145].