Немецкие танки в бою - Барятинский Михаил Борисович

«В ночь на 13 августа в бригаде никто не спал. Во тьме, особенно летом, далеко и хорошо слышно. А звуки, которые до нас доносились, говорили, что утром будет тяжёлый бой. За передним краем противника, в стороне Оглендува, непрерывно и слитно, всё приближаясь и нарастая, гудели танковые моторы.

Местность была здесь не просто песчаная, но с песком слабым и зыбучим. Достаточно сказать, что попытки танкистов отрыть укрытия для машин были тщетными – стены окопа оседали тут же. В предыдущих атаках мы не раз наблюдали, как буксуют в этих песках немецкие «пантеры», как их механики-водители вынуждены подставлять нам борта машин. В боях за Шидлув и Оглендув эти поистине черепашьи манёвры «пантер», значительно уступавшие тридцатьчетвёрке в подвижности, помогли нам нанести противнику очень чувствительные потери (только за 11 августа бригада уничтожила 8 танков противника. – Прим. авт.). Надо полагать, что атаке в лоб по песчаным открытым полям он предпочтёт обходное движение. Перед нашим левым флангом (батальон Коробова) вся местность на виду. Зато на правом фланге (батальон Мазурина) есть глубокая и широкая лощина, по которой из Оглендува к Сташуву, пересекая передний край, тянется полевая дорога. За лощиной, где занимала оборону стрелковая часть, танки не пройдут – там болото. Значит, надо плотно прикрыть огнём выход из лощины.

Решили поставить несколько танков в засаду. Есть неофициальный термин: «заигрывающий танк». Его задача – заставить вражеские танки развернуться так, чтобы они подставили борта под огневой удар главных сил обороны. Эту роль мы поручили группе танков из батальона Мазурина. Возглавил группу заместитель комбата старший лейтенант П. Т. Ивушкин».

В засаду поставили два танка, обложив их копнами сжатой ржи и замаскировав таким образом под стога. Ближе к лощине стоял танк Т-34-85 младшего лейтенанта А. П. Оськина, получившего приказ без команды огня не открывать. Остальные танки бригады расположились справа и слева от дороги за грядой невысоких песчаных дюн. Впрочем, после нескольких недель непрерывных боёв танков в 53-й бригаде оставалось совсем немного – по-видимому, не более 15 машин. Но, поскольку бригада находилась на направлении главного удара противника, в ночь на 13 августа командир 6-го гвардейского танкового корпуса генерал-майор В. В. Новиков передал в её распоряжение много артиллерии. Прибыли корпусные 185-й гаубичный и 1645-й лёгкий артполки и 1893-й самоходный артполк СУ-85. Потом подошёл 385-й армейский полк ИСУ-152. Хотя все эти части и не имели штатной численности, тем не менее представляли собой грозную силу. Кроме того, в тылу 53-й гвардейской танковой бригады был развёрнут 71-й гвардейский тяжёлый танковый полк (11 танков ИС-2 и 1 ИС-85). Таким образом, выход из лощины находился под прицелом нескольких десятков орудийных стволов калибра 76– 152 мм.

Башня «Королевского тигра» крупным планом. 88-мм пушка L/71 – без сомнения, лучшая танковая пушка периода Второй мировой войны.

На руку нашим танкистам было и то, что немецкая авиаразведка приняла вторую линию обороны бригады (батальон автоматчиков и часть артиллерии) за первую. В результате предшествовавший атаке удар вражеской артиллерии и авиации пришёлся не по танковым батальонам.

В 7.00 13 августа противник под прикрытием тумана перешёл в наступление силами 16-й танковой дивизии при участии 11 (по другим данным – 14) танков «Тигр» Ausf.B 501-го тяжёлого танкового батальона.

«Туман мало-помалу рассеивался, – вспоминает В. С. Архипов, – тянулся уже клочьями. Ивушкин доложил: „Танки пошли. Не вижу, но слышу. Идут лощиной“. Да я и сам слышал этот низкий, приглушённый откосами лощины гул. Приближался он очень медленно, нервы напряглись, чувствую, как капли пота катятся по лицу. Каково же им там, впереди?! Но копны были недвижимы.

Глаза были прикованы к выходу из лощины. Чудовищных размеров танк выбирался из неё. Он полз на подъём рывками, буксуя в песке.

Радировал с левого фланга и майор Коробов: «Идут. Те самые, неопознанные». (В ночь на 13 августа разведка бригады доложила о появлении в Шидлуве танков неизвестного типа. – Прим. авт.) Отвечаю: «Не спешить. Как уговорились: бить с четырёхсот метров». Между тем из лощины выползла вторая такая же громадина, потом показалась и третья. Появлялись они со значительными промежутками. То ли это дистанция у них уставная, то ли слабый грунт их задерживал, но пока вышел из лощины третий, первый уже миновал засаду Ивушкина. «Бить?» – спросил он. «Бей!» Вижу, как слегка шевельнулся бок копны, где стоит танк младшего лейтенанта Оськина. Скатился вниз сноп, стал виден пушечный ствол. Он дёрнулся, потом ещё и ещё. Оськин вёл огонь. В правых бортах вражеских танков, ясно различимые в бинокль, появлялись чёрные пробоины. Вот и дымок показался, и пламя вспыхнуло. Третий танк развернулся было фронтом к Оськину, но, прокатившись на раздробленной гусенице, встал и был добит».