Цинковые мальчики - Алексиевич Светлана Александровна

Директор Института имени Я. Купалы Академии наук Беларуси,

член-корреспондент АНБ Коваленко В. А.

Старший научный сотрудник Института литературы,

кандидат филологических наук Тычина М. А.

27 января 1994 г.

И ещё один эпилог, он же пролог

…Тягостно мне писать о нас – о тех, кто сидел в зале суда. В последней своей книге «Зачарованные смертью» Светлана Алексиевич пишет: «А кто – мы? Мы – люди войны. Мы или воевали, или готовились к войне. Мы никогда не жили иначе».

Мы воевали… Вот словно специально рассевшиеся за спиной писательницы женщины тихо, чтобы не слышал судья, но внятно для Светланы Алексиевич состязаются в оскорблениях её. Матери! Эпитеты таковы, что повторить их не могу… Вот И. Головнева в перерыве подходит к пришедшему вступиться за писательницу отцу Василию Радомысльскому: «Не стыдно вам, батюшка, – продались за деньги!» – «Тьма! Дьявол!» – раздаётся из публики, и уже тянутся негодующие руки, чтобы сорвать с его груди крест. «Это вы – мне? Мне, который отпевал ваших сыновей по ночам, потому что вы говорили, что иначе не получите триста рублей обещанной помощи», – потрясённо вопрошает священник. «Зачем пришёл? Дьявола защищать?» – «Молитесь за себя и за детей своих. Нет покаяния, нет утешения». – «Мы ни в чем не виноваты… Мы ничего не знали…» – «Вы были слепы. А когда открыли глаза свои, то увидели только труп своего сына. Кайтесь…» – «Что нам до афганских матерей… Мы своих детей потеряли…»

Впрочем, не осталась в долгу и другая сторона. «Ваши сыновья убивали в Афганистане невинных! Они – преступники! Ну и что, что приказ?» – кричит матерям какой-то мужчина. «Вы предаёте детей своих во второй раз…» – неистовствует другой.

А ты? А мы – не выполняли приказ? Приказ – молчать? Мы не тянули на собраниях вверх «одобряющие» руки? Я спрашиваю: нам всем нужен суд? Не тот суд – другой, о котором говорил на суде председатель Белорусской Лиги прав человека Е. Новиков; когда мы все – мы, молчавшие, матери наших погибших солдат, ветераны этой войны и матери погибших афганцев – сядем вместе и просто посмотрим друг другу в глаза? (А. Александрович. «Фемида», 27 декабря 1993 г.)

* * *

Закончился гражданский процесс о защите чести и достоинства по иску Головнёвой – Кецмура к писательнице Светлане Алексиевич. Последний день процесса собрал много журналистов, и в некоторых изданиях уже промелькнули сообщения о решении суда: иск Головнёвой отклонить, иск Кецмура удовлетворить частично. Я не стану дословно цитировать заключительное постановление, скажу только, что оно носит, на мой взгляд, довольно примиренческий характер. Но примирило ли оно стороны в действительности?

Инна Сергеевна Головнева, мать погибшего в Афганистане старшего лейтенанта Головнева, по-прежнему на «тропе войны» – она собирается подавать кассационную жалобу и судиться с писательницей дальше и дальше. Что движет этой женщиной? Что движет этой матерью? Безутешное горе. Безутешное в том смысле, что чем дальше уходит в историю афганская война, чем отчётливее осознает общество, насколько авантюрной была эта затея, тем бессмысленней выглядит гибель наших ребят на чужой земле… Поэтому и не принимает Инна Сергеевна книгу «Цинковые мальчики». Поэтому для неё она – оскорбление: для матери слишком непосильна ноша – обнажённая правда об афганской войне.

Тарас Кецмур – бывший водитель-»афганец» – второй истец этого гражданского процесса. Его иск частично удовлетворён судом; два глубоко психологических, глубоко драматических эпизода в монологе под его фамилией, свидетельствующие, на мой взгляд, лишь о том, что война никого не отпускает живым, даже если целы руки-ноги, признаны по требованию Кецмура «оскорбляющими честь и достоинство». Впрочем, я даже готов понять Тараса. Помните, есть такой афоризм: «Бойтесь первых порывов души, они могут быть искренними»? Так вот его монолог в «Цинковых мальчиках» – это, на мой взгляд, именно первый искренний порыв души после Афгана. Прошло четыре года. Изменился Тарас. И мир вокруг него. И ему, наверное, хотелось бы многое изменить также и в памяти о прошлом, если уж не удастся эту память вычеркнуть вовсе из души… А тут «Цинковые мальчики» – написано пером, не вырубишь топором.

Светлана Алексиевич покинула заседание суда до окончания процесса – после очередного отказа суда о ходатайстве писательницы на литературную экспертизу. Алексиевич резонно спрашивала: как можно судить документальную повесть, не зная основ жанра, не владея азами литературного труда и не желая вдобавок знать мнение профессионалов? Но суд был непреклонен. После второго отказа в литэкспертизе Светлана Алексиевич покинула зал заседания. При этом она сказала: