Союз звезды со свастикой: Встречная агрессия - Буровский Андрей Михайлович

Какие бы преступления ни совершались советской стороной и какие бы безобразия ни творились, но «мы» были правы, а «они» были не правы. «Мы» добились

Великой Победы, и наша слава будет сиять в веках….

И тут пришел Виктор Суворов.

Часть концепции Суворова бесспорна просто потому, что подтверждается документами. Это только в СССР «ничего не знали» про секретные пункты Пакта Молотова-Риббентропа и про подготовку наступательной войны в СССР. На Западе и документы печатались, и вспоминать не запрещалось. И мемуары Черчилля печатались не для верхушки чиновников.

Открытия архивов не будет

Надо четко и навсегда понять: нет смысла ждать какого-то «открытия архивов». Никакого «открытия архивов» не будет. Никогда. Сам факт того, что архивы закрыты, свидетельствует: в этих архивах лежат документы, опровергающие официальную точку зрения. Иначе зачем их скрывать?

В 1940 году Рудольф Гесс перелетел в Англию в миссией, о которой мы почти ничего не знаем. Британцы объявили Гесса преступником, а в 1987 году убили 93-летнего Гесса. Неужели они позволят узнать, для чего он прилетел и какие переговоры с ним велись?

Черчилль приложил колоссальные усилия, чтобы убить Муссолини и похитить восторженные письма, которые он ему писал. Неужели британцы откроют архивы? Если и откроют, то сначала уничтожат все, что их не устраивает.

Точно так же и в СССР наворотили сказку на сказку и миф на миф…

Неужто теперь позволят с фактами в руках опровергать эти сказки и мифы?

Нам же следует четко и навсегда уразуметь: не будет никакого «открытия архивов». Не для того создавались и пропагандировались всеми силами сталинские мифы, наворачивали сказку на сказку и миф на миф, чтобы теперь позволить их взять и разрушить.

Но одновременно и тоже очень четко следует проговорить: у нас вполне достаточно знаний, чтобы восстановить картину происшедшего. Это и делает Суворов. Его концепция проста и стройна:

1) Сталин приготовил громадную, прекрасно вооруженную армию, сильнее любой из армий Европы.

О мотивах Сталина часто можно только догадываться, но факт остается фактом: громадная армия — была! Это делает понятным характер вооружений и подготовки Красной Армии, даже ее официальную идеологию: «воевать малой кровью и на чужой территории»^[77].

2) Сталин планировал вырастить «ледокол революции», который начнет большую европейскую войну, разнесет как можно больше, учинит максимальную смуту. А громадная армия вторжения, Красная Армия придет последней на эти развалины Европы^[78].

3) Удар по Европе должен был начаться в июле 1941. Отсюда и «странности»: разминированные мосты в приграничной зоне, отпуска офицерского состава накануне нападения Гитлера, карты зарубежья при отсутствии карт своей территории. Понятно, почему не придавалось значения всем показаниям и перебежчиков, и собственной разведки. Сталин считал, что подготовка к войне Гитлера уже не имеет значения: он все равно успеет первым. Гитлер совершил самоубийство^[79].

4) Но Сталин просчитался: Гитлер его опередил! И как опередил: громадная Красная Армия оказалась не эффективной в обороне и покатилась назад. Она «готовилась к совершенно другой войне»^[80].

Эта часть концепции Суворова вряд ли может быть опровергнута. Она не подтверждена документами? Но ТАКИХ документов никто никогда не оставляет. Если документы и были — они давным-давно уничтожены.

Но Суворов собирает массу прямых и косвенных свидетельств, данных, сведений, показаний. Разные сведения, полученные разными способами, ложатся в стройную, как собранные пазлы, картину.

Причем вся официальная наука до сих пор никакой концепции Великой Отечественной войны создать оказалась не в состоянии. Шеститомник 1960-х сводится к формуле: «Войну выиграл Хрущев». 12-том-ник 1970-х — к формуле «Войну выиграл Брежнев». А концепции нет. Содержание и даже структура официальных многотомников затруднены усложнены…

А одновременно «истории, которые нам рассказывали — это баллады для толпы, для широких народных масс, для непосвященных». А параллельно с ней «за броневой дверью, за стальными решетками, за несокрушимыми стенами, за широкими спинами вооруженных автоматами часовых, за звериным оскалом караульных собак, за бдительным взглядом «Особого отдела», защищенная допусками, печатями, учетными тетрадями, инструкциями по секретному делопроизводству хранится совсем другая история той же войны»^[81].