Газпром. Новое русское оружие - Панюшкин Валерий

И все же неожиданная близость Черномырдина с Березовским насторожила Думу, в которой борьбу против него начал мэр Москвы Юрий Лужков. Он активно играл против Черномырдина, рассчитывая сам занять место премьера, а уже с него, впоследствии, баллотироваться в президенты. Наконец, коммунисты вовсе не хотели делать Черномырдина фактическим президентом-регентом: одно дело бороться против стремительно стареющего Ельцина, но совсем другое – против крепкого Черномырдина, в руках которого к моменту выборов (которые, как понимали коммунисты, могут пройти гораздо раньше запланированного срока – июня 2000 года) была бы вся государственная машина.

В результате Дума сначала один раз, а потом второй провалила голосование по Черномырдину. Его стопроцентные шансы сменить Ельцина на посту президента испарились. У главы государства не было желания отстаивать Черномырдина. Он решил как можно скорее найти нового премьера.

Полюс политической жизни России, центр силы, еще недавно находившийся в Белом доме, переместился в бывшее здание советского Госплана на Охотном ряду – в Государственную думу. Парламент, по большей части контролировавшийся коммунистами и уже прорабатывавший процедуру импичмента для Ельцина, вдруг осознал, что держит президента за горло.

Дума на Охотном ряду в 1998 году напоминала Вавилон. Она кишела депутатами, журналистами, школьниками, пришедшими на экскурсию. В мрачных кабинетах шли бесконечные заседания фракций, разрабатывались планы, стратегии и сценарии. Трещали принтеры, телефоны и пейджеры – тогда они еще были в ходу.

7 сентября Ельцин встретился с лидерами думских фракций. После долгих обсуждений лидер «Яблока» Григорий Явлинский вдруг взял слово и сказал, что есть только один достойный кандидат, который мог бы возглавить правительство – министр иностранных дел Евгений Примаков.

– А вы что об это думаете, Геннадий Андреевич? – заинтересованно обратился Ельцин к лидеру коммунистов Геннадию Зюганову.

Через два дня Евгений Примаков был утвержден новым премьер-министром России. Как рассказывает Сергей Зверев, в Газпроме очень радовались. Рем Вяхирев был доволен, что наконец закончилась власть «пионеров». И политическую катастрофу Виктора Черномырдина в Газпроме вовсе не считали катастрофой.

– Я хорошо помню, как на совещании Рем Иваныч, потирая руки, говорил: «Все в порядке, мальчиков-пионеров убрали, теперь нормальный человек, внятный». Рем Иваныч снова мог открывать дверь в правительство ногой и всем чем угодно: они с Примаковым были людьми одного поколения, одного менталитета, принадлежали одной школе. Энное количество общих знакомых, общая история. Вяхирев очень радовался.

Неожиданно оказалось, что Газпром и Черномырдин – это не единое целое и отношения между газовой корпорацией и ее создателем вовсе не такие безоблачные. Знакомые Черномырдина и Вяхирева уверяют, что после августа 1998-го их отношения переменились. Былая дружба дала трещину – прежде всего потому, что Вяхирев решил, будто Черномырдин ему больше не нужен. Пока премьером был недружественный и непонятный Кириенко, а Черномырдин имел какие-то шансы вернуться во власть, Вяхирев держался своего старого друга. А теперь Черномырдина окончательно сдали – и он стал обузой.

– Их дружба – это сильно большое преувеличение. Вяхирев не сильно любил ЧВС, – рассказывает Сергей Зверев. – Лично я продолжал общаться с Черномырдиным, и в какой-то момент меня стали спрашивать: а ты вообще на кого работаешь?

Провал в Думе похоронил все политические амбиции Черномырдина.

– Тогда ЧВС сдали окончательно, – считает Зверев. – А он хороший был бы президент. Очень. Он бы не стал делать то, что сделали. У Черномырдина, как, впрочем, и у Ельцина, было ценное качество: они доверяли чужим. Я для Черномырдина был совершенно чужим, он мне в отцы годился. И тем не менее он работал со мной, доверял мне. Он ведь руководил всеми: Чубайсом, Немцовым и другими совсем разными людьми, которые были ему совершенно чужеродны. Он был абсолютным демократом.

Совместная работа Газпрома с Примаковым сразу дала плоды. Госналогслужба признала, что Газпром не только не является должником, а даже переплатил правительству Кириенко лишних 3,1 миллиарда рублей. Однако оборотной стороной подобной дружбы было требование Примакова к Газпрому удалиться от политики.

Вяхирев послушался: он посвятил все свое время зарубежным газовым проектам, наращивая присутствие Газпрома в Чехии, Германии и даже впервые выйдя на британский рынок. А политикой интересоваться перестал.