Sex в большой политике - Хакамада Ирина

Каменные гости

Я приехала в конгресс США для обсуждения совместных программ развития малого бизнеса. Это был первый путинский год. Тогда всю внешнюю политику превратили в дружеское похлопывание по плечу и бесконечные дифирамбы на пустом месте. Моим американским коллегой был председатель комитета по экономическим отношениям. Русская делегация, как обычно, молчала, кроме одного, который спорил, но не с американцами, а со мной. То и дело вскакивал и кричал, что с госпожой Хакамадой не согласен. Выглядело это комично. Тема-то общая – как вынуть бабки из американского конгресса, чтобы создать нужные инфраструктуры малого бизнеса у нас, в России. Кстати, еще одна наша национальная черта – мы спорим друг с другом на глазах у Запада.

Американский конгрессмен выступил первым, и все его выступление сводилось к зажигательным дифирамбам: мы одна семья, мы так любим друг друга, у нас подъем отношений. Я ответила, что, да, конечно, мы семья. Но кроме любви есть брачный контракт. Когда женишься, нужно иметь контракт и знать, у кого что в случае развода останется. Тут мне пришлось прерваться: они хохотали как сумасшедшие. Я не ожидала такого эффекта... И разговор сразу перешел в деловое русло: почему из-за новых санитарных стандартов вы, русские, перестали закупать «ножки Буша»? Я объяснила, что качество ваших окорочков никого не волнует. Все и проще и сложнее. Мы вам поставляем сталь, а вы ввели запретительную квоту, и мы в ответ ограничиваем импорт окорочков. Вся кампания против окорочков – искусственная. Мы мстим. Пустите наш металл – мы пустим вашу курицу. Американцы все сразу поняли. Я не имею перед страной столько заслуг, как Трегубова, но металлурги меня благодарили.

Шутка очень много значит. Чувство юмора должно присутствовать у всех, включая президента, без него в международную политику лучше не лезть. Но юмор есть отражение национального характера. А у нас если и шутят, то шутят неожиданно и резко. Тамошний народ, не привычный к нашим убойным шуткам, теряется – что это было? Объявление войны или дефект синхрониста? «Она утонула». Обхохочешься.

Я ни разу не видела на международной конференции, чтобы представители России, выступая не первыми, ссылались, опровергая или соглашаясь, на выступления предыдущих ораторов. Политический истеблишмент Запада бесконечно друг друга цитирует, друг с другом соглашается, спорит и вырабатывает все положенные часы до конца. Не типа – свое отбубнил и, гордый, покинул зал. Им нужен результат. Нам – себя показать. У нас многоуровневая политика, разделение политического труда. Сначала идут официальные ритуальные визиты, а потом взмыленные эксперты сидят и дотрамбовывают документы. Там политика рабочая на любом уровне. И президент и премьер-министр не снимают сливки, а пашут. Это очень бросается в глаза.

В ООН есть пресс-центр. Это единственное место, где кофе подают не в пластмассовом стаканчике, а в фарфоровой чашке. Всех ведущих чиновников ООН, чиновников очень высокого ранга, я видела жующими бутерброды в этом кафе. Жуют и болтают с кем ни попадя. С теми же журналистами. В нашей замшелой Думе никогда не увидишь начальство в столовой для всех. Ни лидеров фракций, ни председателя парламента. Никогда. Свои буфеты, свои лифты. С журналистами разговаривают, или вызывая к себе в кабинет, или на выходе из зала. Но пить кофе, жевать булочки, болтать! Никогда. Там ни у кого нет ни личной охраны, ни мигалок, только у президентского эскорта. Наши повсюду таскаются со своими шкафами, чьи боксерские переносицы не облагородить никакими пенсне. Западная пресса веселится, когда наши чиновники появляются на их раутах и приемах в окружении угрюмых амбалов с трассирующими взглядами. Этим мы и отличаемся.

Высший свет там – предприниматели, банкиры, собственники, голливудские звезды, культурная элита. Все с огромными средствами и доходами. Политики же – наемные работники. Положение обязывает их быть демократичными и мелькать среди народа. Их не сразу отличишь от обычных посетителей кафе. Разве что по породистой стати. Они все высокие, в серых, длинных, очень элегантных пальто, в неброских, но дорогих, идеально сидящих костюмах, и в движениях нет суеты, они чуть медлительнее, чем у остальных. Но не более того. Они не боги, а всего лишь люди, нанятые обществом на государственную службу. А у нас, наоборот, политики нанимают все общество для максимального удовлетворения своих постоянно растущих потребностей. У нас высший свет – не предприниматели, банкиры, собственники, звезды, высшая культурная элита. У нас это политики. У них политик живет, как доктор наук в университете. И тот и другой – представители среднего класса. Магазины, где в розлив продают духи, и одна капля стоит как машина, и где машины стоят как пароход, к политикам на Западе не имеют отношения. Если политик себе такое позволит, его карьера на этом закончится. А по Москве носятся «Феррари» с государственными номерами, и хоть бы хны.