Союз звезды со свастикой: Встречная агрессия - Буровский Андрей Михайлович

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 мая 1939 г. народным комиссаром иностранных дел СССР был назначен В.М. Молотов, сохранивший при этом за собой пост председателя Совета народных комиссаров.

И. Фляйшхауэр пишет, что объяснение отставки Литвинова с поста наркоминдел возможно только после изучения советских документов^[223]. Теперь в этот вопрос можно внести ясность.

Не публиковавшийся в печати указ за подписью М.И. Калинина говорил об освобождении М.М. Литвинова от должности наркома ввиду того, что он занял «ошибочную позицию, в особенности в оценке политики Англии и Франции»^[224]. На это же как на главную причину отставки Литвинова указывает непосредственный очевидец тех событий А.А. Громыко, назначенный весной 1939 г. в Наркоминдел СССР^[225]. Причины снятия М. Литвинова разъяснил в июле 1939 г. В.М. Молотов, выступая на собрании НКИД СССР: «Товарищ Литвинов не обеспечил проведение партийной линии, линии ЦК ВКП (б) в наркомате»^[226]. Имелась в виду внешнеполитическая линия, провозглашенная в Отчетном докладе И.В. Сталина от 10 марта 1939 г.^[227]

Американское посольство в Москве однозначно связало отставку Литвинова с изменением курса советской внешней политики. 4 мая 1939 г. временный поверенный в делах США в СССР А. Керк сообщал в Вашингтон: «Эта перемена может означать отход от принципа коллективной безопасности к установлению отношений с Германией в соответствии с указаниями, содержащимися в речи Сталина на XVIII съезде ВКП (б)…»^[228]

Еще в начале 1939 г. в Женеве М.М. Литвиновым в беседе с Наумом Гольдманом были сказаны следующие слова: если Гольдман «однажды прочтет в газетах о том, что он (Литвинов) ушел с поста министра иностранных дел, то это будет означать сближение между фашистской Германией и Советским Союзом и близкую войну»^[229]. Как стало ясно позднее, в своем пророчестве Литвинов оказался прав.

Вслед за М.М. Литвиновым от занимаемых должностей были освобождены тесно связанные с его ориентированным преимущественно на сотрудничество с Англией и Францией, на участие в Лиге Наций дипломаты, а западный отдел НКИД был полностью реорга-низован^[230].

Пришедшего на смену М. Литвинову В.М. Молотова, являвшегося фактически «вторым по положению лицом в партии и стране»^[231], «правой рукой Сталина»^[232], «непреклонным исполнителем сталинской воли»^[233] (эти характеристики вынуждают напомнить, что в январе 1939 г. Сталин дал понять, что он взял руководство советской внешней политикой в свои руки; на то, что с 1939 г. дела обстояли именно так, содержится указание в мемуарах А.А. Громыко — года прихода А.А. Громыко на работу в Наркомин дел)^[234], в США, Англии и других странах Запада относили к категории сторонников «твердой линии» в отношении западных демократий^[235].

Итак, Г.А. Астахов возглавил советское полпредство в Берлине сразу после описанных событий.

Имея в виду обстоятельства назначения Астахова временным поверенным в делах СССР в Германии, сомнение вызывает версия С.А. Горлова о том, что Астахов, делая в адрес Германии многообещающие заявления от имени СССР, «непозволительно превышал свои полномочия», действовал на свой страх и риск^[236]. Такое мнение С. Горлов высказывает на основе проведенного им сравнительного анализа записей бесед Г.А. Астахова с Вайцзеккером, Шнурре, Верманом, Шуленбургом, Штуммом с соответствующими отчетами этих немецких деятелей, в ходе которого Горлов установил, что советский дипломат в своих донесениях был гораздо более скуп и краток, чем его германские коллеги. С.А. Горлов утверждает, что лишь телеграммы Молотова от 28 и 29 июля 1939 г., представлявшие по содержанию не инструкции, а лишь одобрения постфактум действий Астахова^[237], покрыли его «самодеятельную активность». Однако характер этих телеграмм заставляет предположить наличие заранее проведенного инструктажа или же возможность других каналов связи (по линии НКВД).

В пользу первого предположения говорят обстоятельства, предшествовавшие назначению Астахова главой советского полпредства в Берлине: январский Пленум ЦК ВКП (б), Отчетный доклад Сталина на XVIII партсъезде, смещение Литвинова и приход на его место Молотова. Последовавшие вслед за последним из перечисленных фактов репрессии и «чистки» в отношении сотрудников комиссариата по иностранным делам, воцарившаяся в связи с этим во внешнеполитическом ведомстве атмосфера исключали возможность какой бы то ни было «самодеятельности» советских дипломатов, пример которой С.А. Горлов видит в деятельности Г.А. Астахова.