Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки - де Жур Бель

fundi, le 31 mai

Встала рано, чтобы успеть на поезд. Раньше я только читала про утренний Лондон, но своими глазами его не видела: мужчины в костюмах и женщины в строгой, деловой одежде толпятся на платформах, дожидаясь своей очереди войти в набитые битком вагоны. Кто-то еще не совсем проснулся, выглядит, как полутруп, другие, оче­видно, поднялись рано и следовали заведенному распо­рядку дня неукоснительно. Я видела женщин с безуп­речным макияжем и профессионально уложенными во­лосами. По моим подсчетам, чтобы так выглядеть к восьми утра, им надо было встать не позднее половины пятого.

Электричка прибыла вовремя, и офис оказался гораздо ближе, чем я ожидала. Свободного времени оставалось много, и я зашла в кафе выпить чашку чая. Женщина за стойкой, чья способность воспринимать английский язык была сильно заторможена, прежде чем налить чай, быстро плеснула мне в чашку молоко, не успела я и рот раскрыть, чтобы остановить ее. Я села за небольшой столик у окна. Все вокруг, от простых работяг до управленцев, сидели, уткнувшись в газеты. У меня газеты не было, так что я просто глазела на прохожих.

Когда я пришла, в офисе уже сидели двое других при­глашенных на собеседование. Мы представились друг дру­гу и вкратце рассказали о себе. Затем зашли в кабинет, где сидели интервьюеры, и по очереди представили им себя. После этого нас попросили выйти и стали вызывать сно­ва, уже по одному.

Первой пригласили русоволосую девушку с толстой, круглой физиономией. Когда она исчезла за дверью пы­точной, второй претендент тоскливо улыбнулся.

—  Как только вы вошли, я сразу понял, что у меня нет ни единого шанса, — сказал он.

То же самое я подумала о себе: образование и рекомен­дации у меня, может, и лучше, но у него ведь опыт, кото­рому можно только позавидовать.

—  Глупости, могут взять любого из нас, — ответила я. «Из нас двоих», мысленно уточнила я, поскольку почти не сомневалась, что шансы той девицы приблизительно рав­ны нулю. Ее диплом фактически никак не пересекался с данной областью, опыта у нее с гулькин нос, а когда она представляла себя, то мямлила и запиналась, да и содержа­ние ее речи трудно назвать очень впечатляющим. Потом на интервью отправился второй кандидат, и больше я его не видела: должно быть, сразу после собеседования ушел из офиса через другую дверь.

Мокрая от волнения, я зашла в кабинет. Осторожно, только бы не натолкнуться на стол, думала я. Только бы ничего не уронить. За столом сидели трое: высокий, худой мужчина, пожилой господин в очках и женщина за трид­цать с короткими, темными волосами.

Они по очереди задавали мне вопросы. Вскоре мне стал ясен критерий их разделения труда: пожилой мужчина задавал вопросов мало и, очевидно, был среди них глав­ный. Худой мужчина задавал вопросы, касающиеся лично­сти — банальные вещи, например, в чем мои слабости и какую должность я хотела бы занимать через пять лет. Женщина задавала вопросы по специальности, и вот их-то я больше всего и боялась. Приходилось подолгу ду­мать, прежде чем ответить на каждый. Я, конечно, пони­мала, что заставляю их ждать, но решила, что это все-таки лучше, чем нести околесицу.

Наконец собеседование закончилось, и все встали. Они пообещали принять решение в самое ближайшее время, поскольку необходимо, чтобы человек как можно скорей приступил к работе. На днях мне позвонят или пришлют письмо. Так как я была на собеседовании последней, из кабинета мы вышли вместе. Пожилой мужчина и женщи­на пошли по коридору, а худощавый мужчина предложил проводить меня к выходу.

Мы ехали в лифте на первый этаж и молчали. Потом я улыбнулась.

—   Я видел вас на одной конференции три года назад, — сказал он. — Вы там сделали отличный доклад.

—   Спасибо, — проговорила я. Черт. Большая часть того, что я сегодня говорила, была повторением того выступле­ния.

Мы шли по тихим, безлюдным залам, покрытым ковро­выми дорожками. Он рассказывал мне о своей работе, которую он любил до безумия. Мне нравятся страстные люди. Я задавала ему всякие вопросы, провоцировала его на спор, при этом давая понять, что с его точкой зрения я совершенно согласна. Так незаметно мы дошли до сто­янки такси, он подождал, пока подойдет моя очередь, и помог мне сесть. На прощание тепло пожал руку и за­крыл за мной дверцу. Такси отъехало, а он все стоял на тротуаре.

У меня так сильно билось сердце, что казалось, оно выпрыгнет из груди. Отлично, думала я. Теперь у меня есть хоть один сторонник.