Мы наш, мы новый… - Калбазов Константин

Нет, не хотят эти японцы ничему учиться. Опять притащили сюда аэростаты, на этот раз три, ну да людей у Кима хватит, главное – что они расположены в глубоком тылу, а здесь с войсками попроще: основная их масса выдвинута вперед. Вот аэростаты поползли вверх, значит, осталось недолго. Если удастся все сделать столь же скрытно, как это было и раньше, японцам еще предстоит поломать голову над тем, как защитники крепости умудрялись сбивать их аэростаты.

Выстрел! Резкий росчерк трассера. Расцветающий высоко в небе огненный цветок. Падающие на землю пылающие останки. Картина, повторившаяся трижды. Становится окончательно понятно, что имеет место русская диверсия, хотя способ остается неизвестным. И опять полуслепые японские артиллеристы против зрячих русских.

Ким быстро стекает с холма и прячет винтовку в заранее подготовленный тайник. Вот в его руках вместо оружия тяжелая поклажа, которую необходимо доставить домой. Конечно, есть возможность столкнуться с военным патрулем, но таковая есть всегда, и зачастую эти встречи очень опасны, так как все зависит от того, в каком настроении будут солдаты. Бывали случаи, и убивали, самого Кима не раз и не два избивали – просто так, походя, от делать нечего. Но парень терпел. Скрипел зубами, изнывал от клокотавшей в нем злобы, но терпел. И вот сегодня его терпение вознаграждено.

Японские собаки получают свое сполна. Ему удалось раздобыть точные сведения, а японцы пусть еще поищут своего вестового. Кстати, никакого самурайского духа в нем и близко не оказалось, раскололся очень быстро, да так тараторил, что Ким едва успевал понимать, о чем ему вещает пленник. Нет, жизнь это ему не спасло, а вот от дальнейших мучений, избавило.

– Эй, ты! А ну стой!

Недаром бабушка все время повторяла: никогда не думай о плохом – оно и не случится. Патруль. Трое всадников. Не иначе как услышали выстрел, а не увидеть полыхнувшего аэростата – это вообще слепым нужно быть. Свели ли они это воедино, пока непонятно, так что даже если и начнут мять бока, придется опять терпеть.

– Да, господин, – смиренно поклонившись, как и подобает перед солдатами великой Японии, откликнулся Ким.

– Ты кто такой? Откуда? Что тут делаешь? – сурово сдвинув брови, поинтересовался всадник с капральскими нашивками.

– Я – Арым, из Яньцзюанцзы, возвращаюсь домой. Я был носильщиком у солдат, а теперь меня отпустили домой. Сказали, чтобы возвращался, когда стрельбы не станет, а пока носильщики не нужны.

– А чего ты с холма спускался?

– Интересно было посмотреть, но оттуда ничего не видно. А когда в небе взорвалась эта штука, сильно испугался.

– Господин капрал, врет он все. Он русский шпион. Вы же видели, как и я, тот росчерк в небе – я уверен, что он был с этого холма. Скорее всего, какая-то шутиха, на которые китайцы такие мастера, а шару много и не надо – одной искры хватит.

– Этот – кореец.

– А какая разница? Позвольте поспрашивать эту свинью, как положено. Вот увидите, что я прав.

– Давай. Если окажешься прав, то награда обеспечена.

Ким, сжавшись в подобострастной позе, сильно замешанной на ужасе, охватившем бедного корейца, внутренне весь изготовился к схватке.

Эти что-то видели и, похоже, сделали правильные выводы. Знай они о существовании трассирующих пуль – тут же обо всем догадались бы, если даже без этой информации были близки к разгадке. Правда, будь здесь возможность разговаривать и решить таким образом хоть что-либо, можно было разбить эту теорию на раз. Здесь и слишком большое расстояние, на котором невозможно удержать точное прицеливание, чтобы попасть в такую маленькую цель, здесь и невозможность маленькой шутихи пролететь так далеко, а большая будет выглядеть иначе, здесь и отсутствие дымного шлейфа, и слишком низкая скорость шутихи. Одним словом, выдвинуть можно было очень много контраргументов, вот только кавалеристы и не думали интересоваться, возможно или невозможно: в том, что он имеет к этому отношение, они ничуть не сомневались. Ну ошибутся – и что с того? Одним недочеловеком больше, одним меньше – какая разница.

Ким понял, что на этот раз обойтись простыми тумаками не получится, а если так, то и изображать из себя увальня в дальнейшем нет никакого смысла. Главное – чтобы они все слезли с коней. Напрасные тревоги: как видно, фигура сильного молодого человека проступала, даже несмотря на развевающиеся свободные лохмотья. Все трое японских солдат спешились и быстро обступили корейца. Все, дальше тянуть нельзя, инициатива должна исходить именно от него – это непреложный закон противостояния одиночки группе.