«Додж» по имени Аризона - Уланов Андрей

Я, по мере возможности, расслабился, прислушался, чего у меня пониже спины затевается. Не, не сверебит, значит, и впрямь нет там никого.

И Виртис, похоже, того же мнения придерживается. Походочка у него… не раздолбайская, конечно, а такая… расслабленно-вальяжная, вот. По-настоящему делу он иначе ходит, на что угодно спорю.

И только я о герцоге этом подумал, как он ко мне поворачивается и говорит:

– Мне хотелось бы услышать твое мнение, Малахов. Как опытного воина вашего мира. Эта засада… насколько могла быть успешной?

– Хороший вопрос, – говорю, точь-в-точь как давеча сам герцог. – Чтобы на него отвечать, мне бы стоило на вашу стражу в деле посмотреть. С виду-то они ребята хваткие, особенно те, что в зеленом и с «маузерами».

– Королевские егеря, – небрежно так Виртис роняет, со значением. Мол, то, что они самые-самые, лично подбирал и так далее, – это все и так ясно.

Ну-ну, думаю, егеря, это, конечно, звучит. У немцев-то они были ребята серьезные… доводилось пару раз схлестнуться. Волки еще те.

– Шансы, – говорю, – у них были. А вот какие…

Тут уж, как говорил наш капитан, приходится экстраполировать. Если бы, да кабы.

– Как я уже вам, ваша светлость, говорил, у них расчет на панику был. Та группа, что в лесу, – киваю, – отвлекающая, шум поднять, глаза отвести. А основная – те, что на дороге были. Удалось бы им на гранатный бросок дойти – тут уж, ваша светлость, звиняйте, расклад не в вашу пользу.

Виртис нахмурился.

– На сколько, – спрашивает, – ты можешь кинуть эту… гранату?

– Ну, – говорю, – на пятьдесят метров, то есть, – поправляюсь, – на сто шагов достану уверенно.

Герцог еще больше брови сдвинул.

– Есть еще ближний круг, – говорит. – Ты скоро увидишь. Личные стражи Ее Высочества.

– Это в смысле телами закрыть? – интересуюсь. – Оно, конечно, неплохо, да вот только «лимонка» на три метра, то есть, – снова поправляюсь, – на шесть шагов вокруг траву выкашивает. Считайте сами, ваша светлость.

Виртис на меня покосился в очередной раз. Нет, думаю, не умею я с герцогами общаться. С баронами получалось, ну да Аулей барон еще тот… свойский, а про Кару я и не говорю. А вообще-то… кому из нас больше надо, мне или ему, Виртису то есть? Я, между прочим, учился с немецкими танками общаться на дистанции кинжального огня. А тут герцог. Подумаешь.

– Вот, – говорю, – здесь они и были, ваша светлость. За этой самой корягой.

Хорошо ее крупнокалиберным разлохматило. А ведь деревяшка была еще та, прежде чем упасть, небось лет сто проторчала. Неудивительно, что эти ребята так быстро ноги сделали – укрытий посолиднее в окрестности не наблюдается.

Их светлость на цыпочках приподнялся, за корягу заглянул, а потом вдруг р-раз – рукой резко так махнул, и в стволе напротив, как раз в центре той самой кляксы, кровавой кинжал торчит.

Ловко. Интересно, думаю, один такой кинжальчик у него в рукаве или больше? И еще – с автоматом он так же умело орудует?

Виртис тем временем корягу обошел, кинжал из дерева выдернул, кончик лезвия внимательно так изучил, понюхал даже, потом еще кору на пятне колупнул. И все это с задумчивым таким, серьезным видом. Я на него гляжу, как папуас на шамана, – вдруг, думаю, и в самом деле скажет чего из ряда вон?

Ничего он не сказал. Присел на корточки и начал пятерней растопыренной над землей водить. Глаза при этом у него, что характерно, зажмурены были.

Ну-ну, думаю, он бы еще эту… лозу себе сорвал, глядишь и нашел бы тогда… родник какой.

– Было их здесь шестеро, – говорю. – Причем трое из их, очень даже возможно, из одного со мной мира.

– Еще с ними был предавшийся, – не открывая глаз, бормочет Виртис. – Слуга Тьмы из числа посвященных низкого ранга. И двое… орков… нет, не простых орков… полукровок… возможно даже ур… – Тут он резко так фразу оборвал, выпрямился и как ни в чем не бывало начал камзол отряхивать.

Ценная информация, нечего сказать. Был, значит, с ними власовец из местных да двое урок. Хороша команда… для штрафбата.

– Не думаю, – говорит Виртис, – что они могут попытаться вернуться. Когда ты уничтожил их собратьев на дороге… а еще больше потом, когда ты ранил одного из них, на остальных… это произвело впечатление. Очень сильное.

Переводя на нормальный язык, думаю, это значит, что при виде товарища, которого «березинской» пулей по стволу размазало, остальные от страха совсем башку потеряли.

Тем более что после того, как мы с рыжей разделались с этими, которые светлый эльф и сотоварищи, им и не светило, в общем, ничего. А раз так – ноги в руки и ходу. Вряд ли они до самой линии фронта, то есть до Границы, передохнуть осмелятся. Попытка покушения на Самого, то есть на Саму, – такими вещами ни у нас, ни здесь не шутят.