Варяг - Мазин Александр

К окончанию опроса свидетелей общественное мнение было полностью на стороне Духарева, и даже сам посадник угрюмо и неодобрительно поглядывал на своих нурманов.

– Кто еще хочет сказать? – спросил Мятлик Большое Ухо.

– Я! – тотчас выкрикнул Свейни.

– О чем ты хочешь сказать?

– О том, почему Хайнар был вправе убить варяга Серегея.

– Говори!

– Варяг Серегей убил брата Хайнара Виглафа.

– Виглафа-ульфхеднара? – Это спросил не Мятлик, а сам смоленский посадник.

– Да! Хайнар с хирдманами шел к тебе, ярл! – Он сказал это на своем языке, но Серега, как ни странно, понял.

Мятлик Большое Ухо повернулся и с укором поглядел на своего старшего. Посадник коснулся ладонью губ: «Молчу».

– Варяг Серегей! – громко произнес Мятлик.

Серега вышел вперед. Вместе с ним вышел и Устах.

– Ты говоришь перед богами. Не лги!

– Он помнит,– вместо Духарева ответил Устах.

– Ты сказал сотнику Хайнару, что убил его брата?

– Нет,– честно ответил Серега.

– Ты знаешь, кто сказал сотнику Хайнару, что ты убил Виглафа?

– Нет,– так же честно ответил Духарев, не понимая, к чему ведет Мятлик, но пытаясь уловить, куда тянет судья. Серега уже сталкивался с местным судопроизводством и понимал, чем может обернуться лишнее слово.

– Кто может рассказать мне о том, как сотник Хайнар узнал о том, что убит его брат?

– Я! – ответил Свейни.

– Говори.

– На этом варяге – бронь Виглафа.

– Варяг Серегей, сказал ли ты сотнику Хайнару, что убил Виглафа и снял с него бронь?

– Нет,– ответил Духарев и опять не солгал.

– Свейни! Слышал ли ты, как варяг Серегей говорил о том, что убил Виглафа-оборотня? – спросил Мятлик, подчеркнув последнее слово.

Свейни скривил губы, а со стороны нурманов раздался сдержанный ропот.

«А ведь южанин меня выгораживает!» – наконец сообразил Серега.

– Не говорил! – сердито выкрикнул Свейни.– Но признал!

– Как же именно варяг Серегей признал, что убил Виглафа? – с плохо скрываемой иронией спросил Мятлик.

– У варяга Серегея на плече был лоскут волчьей шкуры! – заявил Свейни.– Все знают, что Виглаф носил волчью шкуру.

– Я не вижу этого лоскута,– заметил Мятлик.– Кто-нибудь его видит?

В толпе смолян засмеялись.

– Он был,– мрачно объявил Свейни.– Хайнар срубил его ударом меча. Первым ударом,– уточнил рыжий.

– Ты признаешь это, варяг Серегей?

– Да,– подтвердил Духарев. Главное, не сболтнуть лишнего.– Я признаю, что у меня на плече был лоскут волчьей шкуры. И то, что нурман Хайнар без предупреждения напал на меня и сорвал этот лоскут ударом меча. Вообще-то нурман Хайнар целил в мою шею,– уточнил Серега.– Но я увернулся.

– У изборского воеводы на шапке – волчий хвост,– громко сказал Гудым.– Жаль, Хайнар не знал об этом. Воевода совсем старый, Хайнар мог бы убить его в честном бою!

– Пес! – прошипел разъяренный Свейни.

Гудым захохотал. Если нурман хотел оскорбить полочанина, то он выбрал не то слово.

– Тих-хо! – рявкнул Мятлик.– Свейни, были ли у сотника Хайнара доказательства того, что варяг Серегей убил Виглафа?

– Он был уверен в этом! – четко ответил рыжий нурман, бросив на Духарева яростный взгляд.

– В таком случае, почему он не предложил варягу Серегею скрестить мечи на перекрестье дорог? – Мятлик нахмурил кустистые брови.– Почему он не захотел, чтобы боги указали, кто из них прав?

Свейни молчал.

– Можно мне сказать? – прервал молчание голос Устаха.

– Говори, варяг!

– Я предложил ему: пусть рассудят боги! Хайнар отказался, но… – Устах сделал паузу, поглядел сначала на Мятлика, потом на Фрелафа.– Он отказался, но прежде того объявил, что будет поступать не как человек посадника смоленского, а по собственному почину и по праву мести.

Толпа загудела.

– Кто еще это слышал? – Мятлик повернулся к кучке свидетелей.

– Я! Я!..– откликнулось сразу несколько голосов.

Судья обратил взгляд к жалобщику-нурману:

– Это так, Свейни?

– Так,– неохотно подтвердил тот.

Лицо смоленского посадника, доселе мрачневшее с каждым сказанным словом все больше и больше, чуточку прояснилось.

– Кто еще хочет сказать, что не сказано? – зычно поинтересовался Мятлик Большое Ухо.

Желающих не нашлось.