И пришел с грозой военной… - Калбазов Константин

– Г-гризли, ты что, решил меня напоить?

– Есть такое дело. Для тебя сейчас это самое то.

На Звонарева без жалости смотреть было просто невозможно: его трясло как осиновый лист, бледный, с глазами навыкате – тот еще видок. А какой должен был быть у него вид, если сегодня ему впервые пришлось убить человека, и не издалека, а лицом к лицу, в рукопашной схватке, и не одного. Да еще и та куча народу, что они покрошили…

Уложив захмелевшего друга, Гаврилов вышел из вагона и подозвал находившихся неподалеку Фролова и Васюкова. Эти хотя и не моряки, а вид куда более бравый. Те хоть и пыжились, но, как говорится, были под впечатлением от произошедшего. С этих же как с гуся вода. Закалка прошлых боев давала о себе знать, опять же ни одной царапины – словно заговоренные, но это так, к слову: тут опять сказался опыт – от дурной пули никто не застрахован, но дурная обошла стороной, а иным они не дались. Хорошая школа была у парней за плечами.

– Вы как?

– Нормально все, Семен Андреевич, – задорно улыбнувшись, заверил Фролов.

– Норма-ально. А как такое получилось, что Сергей Владимирович оказался в рукопашной и штыком махал как рядовой?

– Не уследили. – Оба потупили взор. – Я ему говорю, не лезьте вперед, а он: «Рота, за мной» – и первым сиганул из вагона, а там закрутилось, понеслось. Вот честное слово, все время пытались к нему приблизиться, чертову тучу народу покрошили, а не вышло. Спасибо, Мамонов, громила стоеросовая, поблизости оказался, два раза прикрывал Сергея Владимировича, во второй раз сам схлопотал японский тесак, в задницу, – не удержавшись, хохотнул Николай. – Ох, что он с тем япошкой сделал! А потом уже и мы подтянулись.

– А как вообще получилось так, что вы в штыковую-то пошли?

– Снаряд угодил прямо в рельсу, вот колеса и сошли, потом еще было два попадания по платформам, народу накрошило… А тут видим, со стороны японских позиций цепи. Ну часть пулеметов перебросили на левый борт, а потом Сергей Владимирович решил, что нужно в атаку идти: так как иначе нас из орудий покрошат, хотя снарядов у них и кот наплакал. А парни-то уже целый день под страхом в этой консервной банке, вот и рванули страх и злость выливать. Когда до рукопашной дошло, большинство либо на земле валялось, либо драпа давали, против нас не так чтобы и много оставалось. Ну и этим, стало быть, ускорения поддали. А Сергей Владимирович – ничего так, молодцом, двоих на штык принял, не зря на заимке пот проливал, когда только японскую винтовку схватить успел, да еще как минимум четверых из маузера застрелил, одного уже в спину из винтовки, когда тот деру давал, – осатанел вконец. А как наши пошли в наступление, за вагонами блевал чуть не полчаса. Не, Семен Андреевич, не переживайте, матросы к нему со всем уважением, да там, почитай, половина проблевалась, в атаку-то нас не отправили. Звонарев всех завернул – путь чинить, чтобы бронепоезд увести, там уже без нас обходились, только пулеметчиков направили в цепи, чтобы, значит, поддержать. И не зря. Кавалерия их мигом обернулась, и если бы не пулеметы – покрошили бы пехтуру, а так ничего получилось: их накрошили черт знает сколько, пока не догадались отвернуть.

– Понятно. Но чтобы это в последний раз. Я зачем вас сюда определил? А вы?

– Честное слово, больше не повторится.

– Выпьете?

– Не. По чарке нам налили, а более не надо. Матросикам сейчас похуже будет, а им никто больше не нальет. Неудобно. Мы уж как-нибудь так. Привычные.

– Привычные они, – передразнил Фролова Семен и, взболтнув фляжку, сделал добрый глоток дорогого коньяку. Коньяк он любил, вот только глушил он его сейчас как спирт: сказывалось большое нервное напряжение.

Вот же судьба-злодейка. Самый неподготовленный из них умудрился оказаться в самом пекле, но, слава богу, все обошлось. Вон валяется, опоенный другом, и в ус не дует. Господи, как же он перенервничал, когда узнал, что бронепоезда выкатились под прямую наводку японской артиллерии.

Семен сделал еще один глоток и вдруг заметил, что вокруг значительно посветлело. Это что же получается, уже ночь прошла? Надо же, а он и не заметил, и ни усталости, ни сна – ни в одном глазу. Обернувшись на восток, он увидел, как из-за невысоких гор появился алый диск солнца. Начинался новый день. Да нет, не просто новый, а самый настоящий, так как солнце возвещало о начале действительно чего-то нового, история все-таки шагнула с проторенной дорожки и начала бить другую колею.

Что же, не напрасно, выходит, они трудились на протяжении многих лет, вот и первый значительный результат. Первый. А чтобы он не стал последним, придется приложить еще достаточно много сил, но он был к этому готов. Были готовы и его друзья.