Попытка возврата - Конюшевский Владислав

В конце концов выдохся окончательно. Сталин же выглядел вполне удовлетворенным, хотя и попенял, что, мол, раньше конкретики в предсказаниях было больше. Потом он поинтересовался, могу ли я сказать про будущие события на фронте. Прокрутив в голове варианты, все-таки решил, что грандиозного танкового сражения не избежать. Ведь вся эта накопленная немцами сила еще никуда не делась и обязательно где-то проявится. Поэтому, встав и глядя прямо в глаза верховному, сказал:

– Товарищ Сталин, я точно не могу сказать, но мне так кажется, что летом, скорее всего, на центральном направлении немцы попытаются взять реванш. Огромные массы войск, при поддержке авиации и нескольких тысяч новых тяжелых танков, попытаются прорвать нашу оборону. Ситуация будет очень тяжелая. Где и когда конкретно все случится – не знаю, знаю только, что это будет и уже сейчас надо принимать меры. Задействовать разведку, попытаться ускорить поступление в войска новой техники.

Сталин слушал меня внимательно, а когда я закончил, сказал:

– Мы предполагали что-то в этом роде. Конечно, жалко, что вы, Илья Иванович, не можете точно назвать место и время наступления, но ведь помимо потусторонних сил, как вы правильно заметили, у нас еще есть агентурная и войсковая разведка.

При этом еще и подмигнул мне ободряюще. Дескать, не бзди, Лисов, – прорвемся. Мигающий верховный настолько выбил из колеи, что я смог только глупо улыбнуться в ответ. Потом Виссарионыч как-то быстренько свернул разговор, поинтересовавшись на прощание, не нужен ли мне отпуск для поправки здоровья. Я ответил отрицательно и тем же вечером летел на самолете по направлению к фронту.

Глава 14

– Это еще что за ухари?

Разглядывая в бинокль небольшой хутор, я пытался идентифицировать находящихся там людей. То что не немцы– однозначно. Вроде не полицаи– слишком разномастно одеты и вооружены. Но и на партизан не похожи. То есть как раз внешне похожи, но ведут себя слишком нагло. До Кривуль, ближайшей большой деревни, где расположился немецкий гарнизон, было километров двадцать, и патрули в любой момент на этот хуторок зарулить могли. А эти– даже охранения не выставили. Тут на крыльцо вышел еще один персонаж, и я наконец смог разобрать их принадлежность. Вышедший был одет в мундир цвета хаки, чем-то похожий на польскую форму, и в нечто вроде папахи, на которой даже на таком расстоянии был различим трезубец. ОУНовцы. Вот и довелось свидиться. До этого только слышал об их «геройствах», но живьем боевую группу националистов видел впервые. Лежащий рядом Пучков подал голос:

– Мельниковцы из УПА.

– Да я уже понял, что не теноры из оперного. Ладно, пошли назад, обойдем этот гадючник.

Связываться с трезубоносными поклонниками Нептуна нам резона не было – только лишний раз светиться перед немцами, и мы уже начали отползать, как оттуда донесся крик. Причем какой-то тонкий крик. Опять прилипнув к биноклю, увидел, что на хуторе произошли изменения. Появилось две телеги, на которых прибыло четверо мельниковцев, какой-то старикан, пацан лет двенадцати и, похоже, – молодая девчонка. Рядом с телегой на земле лежал мешок. Тут из телеги скинули человека в летном комбезе, и я понял, то, что принял за мешок, было еще одним летуном. Девчонка рванулась к упавшему, но стоящий рядом урод засветил ей по башке и она опять вскрикнула. Та-а-ак… Вроде становится понятно, что к чему. Похоже дед с ребятишками нашли наших летчиков, скорее всего, со сбитого бомбовоза. С истребителей по двое в одно место вряд ли падать будут. М-да… нашли они их и куда-то вывезти хотели, а тут нарвались на ОУНовцев. И вышел у них конфликт нешуточный – у деда вся борода в крови. Угу… Судя по грубому дерганью пленных, пинкам и затрещинам, летунов в самом лучшем случае сдадут немцам, а деда с пацаном пришьют. Ну и пацанку тоже, конечно, только сначала позабавятся – вон как мордатый ее уже лапает. Задумчиво разглядывая открывшуюся картину, соображал – ну и какие теперь будут наши действия? Если учесть, что на захваченных людей вылезли посмотреть все – бандитов на хуторе тринадцать человек. То есть двенадцать и какой-то шибздик. Но шустрый шибздик– пацану уже раза два по морде съездил.

– Командир, будем их валить?

Леха с надеждой смотрел на меня. Валить – это, конечно, хорошо… Но если всех спасать, то семи жизней не хватит. Тем более что мы назад с хорошей вестью возвращаемся. Нашли-таки, где и как немцы с нашего участка технику перебрасывают. Они новую ветку проложили. С понтом, для того чтобы доски с лесопилки вывозить. Только вот ночами вместо дров танки грузят на платформы и брусом их маскируют. Мы до самой узловой проследили движение этих платформ. А потом они куда-то на север уходят. Куда именно, точно не сказал ни солдат охранник, ни даже помощник коменданта станции. Сказал только, что до Прилук это точно, а дальше он не знает. И я ему верю – кололи жестко, и зам коменданта уже не столько живым остаться хотел, сколько о быстрой смерти мечтал. Так что из-за каких-то вшивых националистов такими сведениями рисковать не хотелось. Хотя, с другой стороны… нападения они не ждут и, если быстро сработать, то и дернуться не успеют. А куда мы отбитых девать будем? С собой же не потащишь?.. Но с другой стороны, ведь старик их куда-то вез?