Миротворец - Величко Андрей Феликсович

— Очень интересно, — хмыкнул я, — а ваши, господин Грейсмахер, переводы — они совпадают с тем, что нам рассказал господин Ли? Прекрасно. Да, господин старший следователь, я вас больше не задерживаю, спасибо за консультацию. Ну, а вы все-таки возьмите кофе, а то мне что-то пива захотелось, и то, что я тут буду пить, а вы смотреть, в принципе можно квалифицировать и как неуважение к вам, а это ни к чему. И не появилось ли у вас каких-нибудь мыслей на тему — а зачем я вообще устроил тут вам этот небольшой спектакль?

— Георгий Андреевич, да мало отчего вам вдруг захотелось слегка развлечься, — осторожно ответил гость, — разве что только вы каким-то образом уже узнали содержание просьбы, которую наше предприятие собирается на днях отправить в ваш секретариат.

— И это тоже, — кивнул я, — но в основном — вот, читайте.

Я протянул ему донесение, где говорилось, что на ярославском рынке уже не первый раз появляются деликатесовские колбасы, причем под видом настоящих. Признаков того, что в этом замешана администрация, не замечено, уточнялось там.

— Прочитали? Вот только потому, что не замечено, господин Ли и пришел в гости к нам, а не мы с вами к нему. Но то, что с вашего завода тащат колбасу, нисколько не украшает его руководство. Неужели трудно принять меры?

— Ваше высочество, мы принимаем! Но все равно нет-нет да и сподобится кто-нибудь… Ну не может народ без воровства! Про это даже один известный поэт писал…

— Какой и что именно?

— Имени не помню, я давно в гимназии учился, да и не отличался особым тщанием к искусству… А писал он про народ что-то такое: «Вынесет все, что господь ни пошлет!». Там дальше еще про железную дорогу было.

Некоторое время я офигевал от такой трактовки Некрасова, а потом прихлопнул кулаком по столу:

— Вы мне тут национализма не разводите! Еще неизвестно, кто там вынес, наши или ваши. И не так уж важно, кстати. А важно, чтобы это больше не повторялось. В общем, я надеюсь, что вы найдете виновных и объясните им, что так поступать нехорошо. Впрочем, если вам это покажется затруднительным, то виновных найду я, а всю глубину их заблуждений им объяснят господа Ли. Про вашу же просьбу разрешить свободную торговлю сверхконтрактной продукцией — присылайте, и побыстрее, а то у меня уже со вчерашнего утра лежит готовый ответ на нее, как бы не потерялся.

Поздним вечером, по приезду с ужина у императора, я выкроил полчаса и собрал чемодан — с утра мне предстояло податься в партизаны. Вообще это был не первый случай, когда меня призывали на сборы — в том мире я партизанил три раза, причем однажды — аж месяц. В этом, в силу должности, я получил повестку впервые, и удовольствие ограничивалось максимум двумя сутками.

Три года назад на третьем авиазаводе был запущен конвейер по производству «Тузиков», с которого уже сошло около трех тысяч этих самолетиков. Они выполняли ту же роль, что и По-2 в СССР, то есть были учебными, связными и санитарными машинами. Но не все, примерно половина была продана в частные руки. Причем самолетик мог иметь две цены. Одна, так называемая стандартная, а на самом деле безбожно задранная — это для тех, кто просто пришел и купил, как велосипед, например. А вторая, почти вдвое меньше и с трехлетней беспроцентной рассрочкой — для тех, кто обязался раз в год-полтора являться на сборы. Вот и мне вчера пришла повестка…

Наверное, вам знакома ситуация, когда приходишь в магазин и видишь хоть и ненужную, но больно уж красивую вещь, а в кармане лежит достаточная для ее покупки сумма. Не спорю, иногда удается превозмочь свои низменные порывы и уйти, не прибарахлившись… Но не всегда и не всем. Вот и я два с чем-то года назад при очередном посещении третьего завода просто не смог удержаться. Самолетик желто-зеленой раскраски показался мне необычайно красивым, а когда я увидел его номер, то был окончательно сражен и полез за деньгами. Правда, нашедшейся в моих карманах суммы немного не хватало для покупки за стандартную цену, но руководство завода оказалось столь любезным, что оформило кредит прямо у конвейера. И вот завтра мне предстояло выкатить из ангара свой личный, на свою трудовую зарплату купленный «Тузик» номер 362 и лететь на нем под Псков, на сборы. Там, кроме всего прочего, я должен был сказать речь, призывающую пилотов записаться добровольцами в преддверии войны. Вообще-то их все равно призвали бы, но надо было обратить внимание людей на то, что вольноопределяющийся авиации после недели участия в боевых действиях автоматически становится сержантом, а призывник — он и есть призывник. Вообще мы придерживались такой линии — если предстоит призвать какой-то контингент, то сначала нужно дать ему возможность проявить свои лучшие качества и записаться добровольцем. Ну, а потом можно и начинать рассылать повестки…