Основная миссия - Конюшевский Владислав

Тут отвлекшись от мыслей о штурме немецкой столицы, и вспомнив куда я собственно еду, повернувшись спросил у Михаила:

- Слушай, Миш, а как вы дом-то свой бросили? Виноградники, земли… Это что - теперь так и пропадет?

Кравцов, сдвигая в сторону мешавшую ему трубу гранатомета, удивился:

- Почему пропадет? Там остался управляющий, который будет следить за домом и за всем остальным. Мы уже прикинули, что несколько лет, нам во Францию путь заказан, поэтому мсье Лямонж будет распоряжаться всем хозяйством и переводить деньги в один из банков Цюриха. Так что мы вовсе ничего не теряем, а только приобретаем свою старую-новую Родину. Да и на первое время, чтобы начать свое дело в России - тут Мишка на секунду замялся и поправился - в СССР, у нас сбережений вполне хватит!

Я улыбнулся:

- Молодцы! Сразу видно деловую хватку!

Кравцов в ответ тоже сверкнул зубами в улыбке:

- Ну ведь не совсем же тупые, тем более к отъезду давно начали готовиться, а появление англичан, просто чуть-чуть его ускорило и немного изменило маршрут. - сказав это, собеседник протянул руку и добавил - Вон, где дерево с сухой верхушкой, съезд с основной магистрали. Нам туда.

Кивнув, я притормозил, вписываясь в поворот и уже хотел было спросить, каким именно маршрутом Кравцовы изначально думали выбираться, как машину подбросило на выбоине и вместо вопроса, чуть было не прикусил себе язык. Выругавшись сквозь зубы, и сосредоточившись на рулении, я возмутился:

- Что за похабщина? Вот блин, Европа называется - шаг в сторону и по колено в дерьме!

Михаил, который подлетев вместе со всеми, приземлился на автомат Гека, шипя и по новой раскладывая вокруг себя тубусы гранатометов, пояснил:

- Сейчас эта разбитость закончится и выедем на грунтовку, которая идет через поля. Так до Линсона ближе всего получится. Просто если ехать дальше по шоссе, то большой крюк выйдет. А тут я, позавчера, на велосипеде, за час доехал…

- Понятно… Мне только вон те кюветы не нравятся. Если что - автобус не развернется.

- И что здесь может быть? Немцы ушли, союзники еще не пришли, местные по домам сидят.

- А - я махнул рукой - не обращай внимание. Это так - профессиональная паранойя.

Марат, слушавший наш разговор, хохотнул:

- Точно подмечено! Мне один знакомый летун рассказывал, что он, как нормальный человек, передвигаться уже не может. Куда бы не пошел, постоянно на землю смотрит и отмечает все камешки, веточки, кочки, пучки травы.

Я удивился:

- Почему на землю? Они вроде, через плечо каждые сорок секунд поглядывают…

- Так то истребители, а я про штурмовиков говорю. Вот такой и идет, взгляд не поднимая - все ориентиры пытается засечь. И ему уже разницы нет - в воздухе он, или на земле. А самое главное, что все остальные летчики полка, ведут себя так же.

- Да-а…долго народ еще будет очухиваться и к мирной жизни привыкать…

Мы помолчали, думая каждый о своем, а потом Кравцов, неожиданно сказал:

- Знаешь Илья когда я окончательно поверил твоим словам, про перемены в России?

Я пожал плечами:

- Когда тебя "кровавая гэбня" не к стенке поставила, а обедом накормила?

Мишка фыркнул:

- Нет. Когда этот самый обед принес пожилой ефрейтор, у которого помимо советских медалей, на гимнастерке был солдатский "Георгий", четвертой степени. Я ведь помню рассказы отца, как красные, к царским наградам относились… А тут вдруг в военной контрразведке встречаю человека, носящего награду Российской Империи! Честно скажу - был потрясен. Потрясен и обрадован! Ведь даже такая мелочь, может показать, насколько далеко зашли перемены в СССР!

Хе, услышав эти слова, я вспомнил как сам был потрясен, когда в "Правде" появилась фотография Буденного, на которой хорошо было видно, как среди советских орденов, очень органично разместились четыре солдатских "Георгия". И статья с постановлением СНК СССР служила словно пояснением к этому фото. До этого, царские награды за первую мировую войну, люди иногда носили, но разумеется явочным порядком. Командование этому не препятствовало, только комиссары, превратившиеся в последствии в политруков периодически вякали против, но и то, без души а так, чисто для проформы. А постановление Совета Народных Комиссаров все расставило на свои места. В нем говорилось о преемственности боевых традиций и создания должного уважения героям, громивших немцев в империалистическую войну. Говорилось, что подвиги, совершенные при защите Родины, остаются подвигами невзирая на существующий строй. И последней точкой постановления было то, что георгиевские кавалеры приравнивались к кавалерам ордена "Славы", со всеми вытекающими отсюда льготами. [Данный закон, в реальности, действительно рассматривался в 1944 году, но к сожалению, так и не был принят. Текст проекта: ПРОЕКТ ПОСТАНОВЛЕНИЯ СНК СССР]