Цена Империи - Мазин Александр

Пренебрежительная усмешка тронула губы Ачкама. Но он не ответил. Вместо этого предложил:

– Давай посмотрим на твоего друга. Того, который осмелился напасть на воина-сармата. Хочу узнать: не повредился ли он умом?

Коршунов обеспокоился. Неужели удар по голове так сказался на Ахвизре?

– Поехали! – сказал он, влезая на коня. Алексей уже знал, что пешком сармат ходит только отлить. И то не всегда. – Поехали! – И не без зависти пронаблюдал, как садится на лошадь Ачкам: рука – на переднюю луку, толчок – и воин уже в седле. Впрочем, когда сармат садился на лошадь в полном вооружении, это смотрелось еще эффектнее. Особенно если знать, сколько весит «костяной» доспех.

Нет, речь шла не об Ахвизре. Как оказалось, Ачкам имел в виду совсем другого отморозка. Красного.

М-да, видок у вождя гепидов был еще тот. Практически голый – от штанов остались одни лохмотья, а другой одежды не было, неимоверно грязный, со спутанными волосами, покрытый коркой запекшейся крови… но отнюдь не сломленный, судя по толщине цепи, которой Красный был прикован к вбитому в землю бревну изрядной толщины.

При появлении Ачкама гепид зарычал и рванулся вперед. Коршунова и Скубу он как будто не заметил. Цепь натянулась, сармат, приставленный охранять пленника, ударил Красного в живот тупым концом пики.

– Не трогать! – рявкнул Коршунов. – Он – мой!

Сармат-охранник, кривоногий, квадратный, с глазками-щелками, Алексея, разумеется, не понял, но прежде, чем ударить еще раз, посмотрел на Ачкама. Тот сделал знак: отойди; окинул пленника скептическим взглядом, повернулся к Коршунову.

– Он твой, – перевел Скуба. – Но будь осторожен. Он бросается на всех. Ремни обгрыз и порвал, силен, как медведь. Пришлось на цепь посадить. Как медведя.

Коршунов спешился. Приблизился, но так, чтобы оставаться вне досягаемости гепида. У Красного и раньше с «крышей» были проблемы. А теперь, похоже, «планка» совсем упала. Натуральный вутья , как говорят Коршуновские родичи-готы. Глядел на Алексея, не узнавая, нехорошо так глядел…

– Спроси, кормили ли они его? – обратился Коршунов к Скубе.

Нет, последовал ответ. Не кормили. Чтобы ослабел и стал покладистее. Только воду давали. Вчера.

«Садисты», – подумал Коршунов. Хотя нет, он не прав. Просто практичный подход.

– Прикажи принести воды. Ведро.

Воду принесли. Зачерпнув прямо из реки, разумеется.

Коршунов осторожно приблизился, протянул кожаное ведерко…

Красный учуял воду, в глазах мелькнуло подобие мысли.

– Возьми, – сказал Алексей. – Пей.

Гепид пил долго, шумно и много. Остатки выплеснул на голову – грязные потоки потекли по широкой груди. Ни лицо, ни грудь от этого чище не стали. Чтобы отмыть гепида, не ведро требовалось – цистерна.

– Я – Аласейа, – медленно и четко произнес Коршунов по-готски. – Я пришел за тобой, Красный. Ты узнаешь меня?

– Да, – хрипло проговорил гепид. – Узнаю.

– Сейчас тебя освободят, и мы уедем. Ты понял меня?

– Да… – Красный покосился на Ачкама.

– Тебя освободят, но если ты нападешь на кого-нибудь, снова окажешься на цепи, – предупредил Коршунов. – Ты понимаешь?

Красный мотнул спутанной гривой:

– Ты меня выкупил?

– Да, можно так сказать.

– Тогда скажи, пусть пожрать принесут, – потребовал Красный, усаживаясь на землю.

– Скажи Ачкаму, – обратился Алексей к Скубе, – что он хочет есть.

– Его накормят, – последовал ответ. – Он успокоился, да?

– Думаю, да, – подтвердил Коршунов. – Но мне бы не хотелось, чтобы кто-то его… раздражал. Он – немного бешеный.

– Дразнить его не будут, – пообещал Ачкам. – Но он и твои друзья должны уехать немедленно. Моим воинам они не нравятся. Но ты, целитель моего сына, можешь остаться.

– Я уеду с ними, – сказал Коршунов. – Но если ты позволишь, завтра я вернусь. Посмотрю, как твой парень себя чувствует.

Ачкам кивнул:

– В моем шатре для тебя всегда найдутся войлок и чашка кьюута. Приезжай.

Глава двенадцатая «Не будем мы с ними драться»

– А я говорю: мы не будем с ними драться! – заявил Коршунов. – Не вижу смысла. Крови прольется много, а добычи – никакой.

– А поселение? – вякнул кто-то из младших вождей, тоже гот, но не гревтунг, а другого племени. Звали вождя… кажется, Беремодом? Коршунов так и не научился их толком различать: все здоровые, бородатые, увешанные побрякушками. И имена одинаковые: Беремод, Берегед… хрен запомнишь.