Герой - Мазин Александр

И добавил внезапно, обычным голосом:

— А ты, глупый человек, что совершил? Ты братьев наших с пути праведного опять в пучину воплощений низверг. — «Праведный» погрозил пальцем истерзанному Пчёлке. — Но мы, истину ведающие, зла за зло не творим. — Богумил взял новый кус хлеба, окунул в масло. — Мы вам, заблудшим, поможем и освобождению вашему поспешествуем особо. И потрудимся, чтоб ты, боярышня, сей сосуд скверны, — куском хлеба, с которого капало масло, богумил указал на живот Людомилы, — возненавидела пылко, чтобы порвались узы диявольские и воспарила душа твоя к чистоте и свету. Денно и нощно будем трудиться над сим сосудом я и братья мои, чтобы открылась тебе, боярышня, истина наша: мир сей — есть страдание тяжкое и мерзость, дияволом порожденная. Верно ль я говорю, брат Педрис?

— Верно, праведный! — Мужик за спиной Людомилы громко сглотнул.

— Так веди же боярышню на конюшню, брат мой! — воскликнул еретик. — Да привяжи ее там, как ты умеешь. Но не трогай. Ни сам, ни братья прежде меня ее чтоб не касались! — добавил он строго. — Великая скверна в теле сем, и один лишь я могу ее на себя принять, не искусившись.

— Только посмей, еретик... — бледнея, проговорила Людомила.

— Я убью тебя, пес! — прохрипел Пчёлко, но от слабости — совсем тихо и не страшно.

— Грозись, грозись, — «праведный» захихикал. — Братья мои уж кол для тебя вострят. С кола-то зычней грозить будешь.

Людомилу поволокли к конюшне. В одиночку Педрису это оказалось не по силам — Людомила сопротивлялась отчаянно. Пришлось кликнуть помощников. Кучей — справились. Притащили со двора широкую скамью. Опрокинули на нее боярышню, привязали ремнями от упряжи. Когда вязали, ругали ее, плевались, словом, делали вид, что ничего, кроме омерзения, не вызывает у них полунагая девушка. Но жадно шарившие по ее телу руки еретиков и оттопыривающиеся спереди портки говорили о другом.

Однако нарушить приказ старшего еретики не посмели. Привязали и ушли.

А недолгое время спустя в конюшню заявился «праведный».

Глава девятая

«Зачистка»

Духарев въехал на пригорок и увидел Межич: кучку хаток, до которых оставалось километра полтора. Уже отсюда было видно, что село чистое, не сожженное. И угодья вокруг — тоже в порядке. Не затронула война Межич, что не может не радовать. Усадьбы отсюда не видать, но можно надеяться, что и она в порядке.

— Может, дозор послать, батька? — предложил Велим, увидев, что воевода замешкался.

— Без надобности, — качнул головой Духарев. — Ныне все булгарские вои по замкам попрятались, а в здешнем господарстве замка нет. Его покойный кесарь разрушил.

— Кесарь? Зачем? — заинтересовался любознательный Йонах.

— Боярин здешний в мятеже против него участвовал, вот зачем, — ответил Духарев, вспомнив рассказ Момчила-Мышаты.

— Ну так убил бы боярина. А замок зачем рушить? Отдал бы кому-нибудь из верных!

— Тебя не спросили! — фыркнул Велим.

— Так глупо же! — воскликнул Йонах. — Сейчас бы крепость была, пригодилась бы!

— Ну да, — усмехнулся Велим. — Не с кем было хакану булгарскому посоветоваться. Не родился тогда еще хузарин Йонах. А то б непременно за тобой послал: не подскажешь ли, Йонашек, как мне царством управлять, а то я не ведаю.

— И подсказал бы! — запальчиво объявил Йонах. — Может, тогда б он Булгарией правил, а не на смертном одре лежал!

Теперь засмеялся не только Велим, но и все, кто слышал, включая и Духарева.

— Слышь, батько, а может, все-таки послать дозор? — снова предложил Велим.

Духарев поглядел на своего сотника: вид у того был озабоченный.

— Что тебе не нравится? — спросил воевода.

— На поля глянь, что видишь?

Духарев посмотрел.

— Вижу: хороший урожай будет, если ратники не стопчут, — сказал он.

— Не о том я. Смердов на полях нет. И виноградник справа — там тоже никого. Не нравится мне это. Вдруг засада?

Духарев задумался. В словах сотника был резон. Духарев пожалел, что взял с собой только два десятка гридней. Не хотелось лишнего внимания привлекать...

— Посылай, — разрешил он. — Пусть разведают. И в сельцо, и в усадьбу. Усадьба вон там, в четверти поприща.

Дозор вернулся быстро.

— Нету там воев, — доложил старший. — Гульба у них там.

— Какая еще гульба? — удивился Духарев.

— Похоже, Волоха чествуют. Бабы там с мужиками... Мужики в личинах... Ну, как у нас на капищах.