Тени Бога - Киз Грегори

Оглторп поворачивался в разные стороны, криком подбадривал своих солдат и сам стрелять не забывал. Вдруг всего в каких-нибудь десяти футах он увидел дуло нацеленного на него мушкета, он прицелился и даже не дрогнул, когда дуло рыгнуло огнем и что-то горячее обожгло щеку. Его крафтпистоль издал неприятный треск, и человек в красном камзоле упал, сраженный насмерть. Враг шел на них хорошо организованным порядком, перезаряжал ружья и стрелял, и потеря бойцов не расстраивала его ряды.

Солдаты Оглторпа испуганно оглядывались. Они не привыкли к такой войне, но и не разбегались. Он сделал ошибку, и сейчас его солдатам — всем в этом мире, если верить Франклину, — придется заплатить за эту ошибку.

И вдруг, словно луч солнца прорвался сквозь тучу, струя голубого пламени из вращающегося орудия врезалась в наибольшее скопление солдат противника. Тяжелый запах обуглившихся тел лишил уцелевших смелости, одни побежали назад, другие побросали оружие, упали на колени и в молитве воздели вверх руки.

Все было кончено. В три часа пополудни Джеймс Эдвард Оглторп и Томас Нейрн, губернатор Южной Каролины в изгнании, дружески обнялись, а затем приступили к решению вопроса: что делать с пленными, чье количество значительно превосходило их объединенные силы?

* * *

Они не тратили время на празднование победы. Та часть армии Мара, которая по подложному приказу Оглторпа отошла на юг, могла в любой момент вернуться, поэтому часть объединенных сил была направлена по их следу. Оглторп поручил отдельному небольшому отряду доставить Мара в более безопасный форт Монтгомери.

— Вы молодчина, губернатор Нейрн, — сказал Оглторп, когда они в полутемной комнате разбирали карты и бумаги, конфискованные у Мара.

Широкоскулый, с проседью в волосах Нейрн устало кивнул:

— Спасибо, маркграф. Я делал все, что было в моих силах. Мы все бесконечно обязаны вам, как командующему Континентальной армией. Где бы вы со своей армией ни находились, ваша ставка никогда не переходила в руки врага. — Губернатор откинулся на спинку стула и сделал глубокую затяжку, трубка выпустила струйку дыма, наполнив комнату едким запахом табака. — Куда вы направитесь теперь?

— Несколько дней марша — и мы на территории аппалачей, а там есть неплохо защищенные форты, — ответил Оглторп.

— И в каждом полно добропорядочных англичан?

— Я привык называть нас американцами, — тихо произнес Оглторп. — Честно говоря, те, кто воюет в наших рядах, мало, чем обязаны Англии. Еще недавно наши колонии были друг другу врагами.

— Да, я бы хотел, чтобы они окончательно примирились, — признался Нейрн.

— Верю. Насколько я знаю, члены вашего парламента, которые ненавидят Азилию, присоединились к претенденту. Но мы все братья — Азилия, обе Каролины, мароны, ямакро, аппалачи.

— Сейчас вы говорите, как мистер Франклин.

— Мистер Франклин оказался мудрее, чем я думал о нем вначале. — Оглторп поднял бокал с хересом. — Этот херес я получил в подарок от аппалачей. Его мне преподнес в подарок дон Санчо Сан-Луис. Это последняя бутылка. — Оглторп осторожно сделал маленький глоток. — У вас есть новости от мистера Франклина?

— Он попал в опасную переделку. Мы получили сообщение, что Стерн, посол претендента, опередил его на пути к ковета. Дон Педро — хвала аппалачам! — отправился за ним следом, чтобы предупредить.

— Его эфирограф работает?

— Вам, наверное, известно, что у нас проблемы с этими аппаратами. Думаю, русские колдуны нашли способ перехватывать сообщения, поэтому мы перестали их использовать.

Оглторп нахмурился, затем повернулся к Маккею, который дремал в конце стола:

— Капитан Маккей, пожалуйста, Пригласите графа Мара присоединиться к нам.

— Слушаюсь, сэр.

— И вот что, капитан, я сказал «пригласите», это значит — попросите его вежливо, но если он начнет придумывать отговорки, тащите его сюда за шиворот.

Маккей подмигнул:

— Слушаюсь, сэр.

* * *

Map был близок к апоплексическому удару, когда Маккей привел его.

— Добрый вечер, граф, — сказал Оглторп. — Капитан Маккей, вы теперь можете отпустить нашего гостя.

— Хорошо, сэр, — сказал Маккей, отпуская ворот графского камзола.

— Что все это значит? — обиженно проворчал Map с красным от удушья лицом.

— Присаживайтесь, господин Map, если вам угодно.