Фатерланд - Харрис Роберт

– Когда родился владелец?

– Это к чему?

– Можно сэкономить время. Думаю, что он заложил в шифр дату своего рождения. Пока что у меня один-шесть-один-один-один-девять. Шестнадцатое число одиннадцатого месяца тысяча девятьсот…

Марш просмотрел свои выписки из «Кто есть кто?»:

– Тысяча девятьсот второй.

– Ноль-два. – Штифель попробовал комбинацию и улыбнулся. – Чаще всего это день рождения владельца, – объяснил он, – или день рождения фюрера, или День национального пробуждения. – Он открыл дверцу.

Сейф был небольшой. В нем не было денег или драгоценностей, одни бумаги – в большинстве своем старые бумаги. Марш вывалил их на стол и начал сортировать.

– А теперь я бы хотел уйти, герр штурмбаннфюрер.

Марш оставил его слова без внимания. Красной ленточкой были перевязаны документы на право собственности в Висбадене – судя по всему, фамильное имение. Были акции. Хеш, Сименс, Тиссен – обычные компании, но вложенные суммы были астрономическими. Страховые полисы. Одна человеческая черточка – фотография Марии Дымарской пятидесятых годов в соблазнительной позе.

Неожиданно вскрикнул стоявший у окна Йегер.

– Вот они. Дождался, долбаный дурак!

Площадь быстро огибал серый, ничем не выделяющийся автомобиль «БМВ». За ним следовал армейский грузовик. Машины, развернувшись, остановились, перегородив улицу. Из легковой машины выскочил человек в кожаном, с поясом, пальто. Откинулся задний борт грузовика, и из него стали выпрыгивать вооруженные автоматами эсэсовцы.

– Шевелитесь! – вопил Йегер, толкая Шарли и Штифеля к двери.

Трясущимися пальцами Марш продолжал перебирать оставшиеся бумаги. Голубой конверт, не подписанный. В нем что-то тяжелое. Конверт не заклеен. На конверте оттиск: «Цаугг и Си, банкиры». Он сунул его в карман.

Раздался длинный, нетерпеливый звонок. Звонили снизу.

– Они, должно быть, знают, что мы здесь!

– Что теперь будет? – прошептал Йегер.

Штифель побледнел. Американка не двигалась. Казалось, она не понимала, что происходит.

– В подвал, – заорал Марш. – Может быть, разминемся. Давайте в лифт.

Все трое выбежали на площадку. Он стал запихивать бумаги в сейф, захлопнул его, перемешал набор и поставил зеркало на место. Сделать что-нибудь со взломанной печатью на двери не было времени. Спутники держали для него лифт. Он втиснулся в кабину, и они стали спускаться.

Третий этаж, второй…

Марш молил, чтобы лифт не остановился на первом этаже. Он не остановился. Дверь раскрылась в пустом подвале. Над головой раздавались шаги эсэсовцев по мраморному полу.

– Сюда! – Он повел их в бомбоубежище. Решетка вентилятора стояла там, где он её оставил, – у стены.

Штифель понял все без слов. Он подбежал к люку и забросил в него свой саквояж. Ухватился за кирпичи и попытался добраться до люка, но ноги скользили по гладкой стене. Он завопил через плечо:

– Помогите же!

Марш и Йегер подхватили его за ноги и подняли к люку. Человечек, извиваясь, нырнул головой вперед и исчез.

Топот сапог приближался. Преследователи нашли вход в подвал. Послышался грубый окрик.

– Теперь вы, – обратился Марш к Шарли.

– Должна вам заметить, – она указала на Йегера, – что он сюда не пролезет.

Йегер ощупал руками талию. Слишком толст.

– Я останусь. Что-нибудь придумаю. А вы оба выбирайтесь.

– Нет. – Это становилось похожим на фарс. Марш достал конверт и вложил его в руку Шарли. – Возьмите это. Нас могут обыскать.

– А вы? – Держа в руках свои туфли, она уже взбиралась на стул.

– Ждите от меня вестей. Никому ни слова.

Он обхватил её, взял руками под коленки и толкнул. Она была легкой как пушинка.

Эсэсовцы уже были в подвале. Грохот шагов и распахиваемых дверей.

Марш поставил на место решетку и отодвинул стул.

Часть третья. Четверг, 16 апреля

1

Серый «БМВ» двигался к югу от Саарландштрассе, мимо спящих отелей и пустых магазинов центрального Берлина. У темной громады Этнографического музея он свернул влево – на Принц-Альбрехтштрассе, к штаб-квартире гестапо.