По эту сторону фронта - Конюшевский Владислав

– Не понял, так нам что, вообще без оружия теперь ходить?

– Никак нет, товарищ майор! Вот специально для вас…

С этими словами кэп стал извлекать из вещмешка уже вложенные в кобуру «ТТ».

– Для нас, для нас… А если эту «игрушку» кто сопрет?

Я покрутил перед носом собеседника эксклюзивным браунингом, предметом мой великой гордости и жгучей зависти остальных. Тут действительно было чем гордиться! Браунинг M1935 HP – это вам не хрен собачий! Мощный тринадцатизарядный пистолет под парабеллумовский патрон был достаточно дефицитной штукой, и свистнуть или выменять этот ствол у меня пытались уже неоднократно. В свое время я его снял со свежезахваченного гауптмана, и терять такой трофей по глупости совершенно не хотелось. Поэтому, бурча и пристегивая к себе кобуру с творением Токарева, я прикидывал, кого из ребят оставить дневальным, для охраны имущества, но капитан развеял мои опасения:

– Не беспокойтесь, товарищ майор! Возле палатки постоянно будет находиться часовой, так что ничего не пропадет.

– Будем надеяться… Только одно не пойму, – затянув ремень и согнав складки гимнастерки назад, я хитро поинтересовался: – А как же вчерашние «невидимки»? У них ни ножи, ни стволы никто не забирал. Наоборот – восемь ящиков с гранатометами подкинули.

Капитан на секунду закаменел лицом, но потом, видно, вспомнив, чьи мы люди, расслабился и сказал с усмешкой:

– Ох и глазастые вы, мужики! Видите ли, те бойцы ночью прилетели и ночью же уехали, поэтому никакой демаскировки не было. А вам здесь днем по аэродрому ходить, под наблюдением сотен глаз. И большая часть этих глаз – иностранцы. Поэтому я сейчас и выполняю распоряжение полковника Гемиладзе. Еще вопросы есть?

– Вопросов – нет.

– В таком случае прошу следовать за мной на завтрак. А после приема пищи я покажу, где находятся ангары, штаб, клуб, туалет, и вообще познакомлю с окружающей обстановкой.

– Хорошо, только порядок немного поменяем – сначала покажи, где тут сортир, а после можно и в столовую.

Капитан усмехнулся:

– Само собой, это – в первую очередь. Заодно посмотрите, какие ватерклозеты для американцев отгрохали.

Туалеты действительно – отгрохали. Обычно с этим не парились совершенно и все гадили в специально вырытый окоп, но здесь я увидел шедевр с десятью посадочными местами и поразившими меня до глубины души поручнями – держаками. Блин, они бы сюда еще унитазы приволокли! Опробовав образцово-показательный сортир, мы в самом радужном настроении двинули дальше. Но осмотреть остальные достопримечательности совместной базы у меня получилось не сразу.

Только закончили завтракать, как появился посыльный и доложил, что майора Лисова требует к себе высокое начальство. Дойдя до кирпичного трехэтажного дома, я после проверки документов был препровожден дежурным в небольшую приемную. Там уже находились виденный мною вчера Григорий Осипович и еще два незнакомых офицера. При виде меня полковник встрепенулся и, попросив подождать, исчез за деревянной дверью, ведущей в соседнее помещение. Через несколько секунд он вынырнул обратно и пригласил заходить. Сделав три шага и услышав, как за спиной мягко хлопнула дверь, я вскинул руку к виску и доложил:

– Товарищ генерал-полковник, полковник Лисов по вашему приказанию прибыл!

Тот, к которому шло это обращение, в свою очередь кивнул и сказал сидящему напротив Гусеву:

– Вот! Наконец-то я услышал от него нормальный доклад! Не прошло и трех лет! А то всегда сначала появляется его хитрая морда в дверях, а потом он ненавязчиво интересуется: «Иван Петрович, к вам можно?»

Серега тут же подхватил его слова, добавив:

– Ну так, товарищ нарком, что значит – школа!

Ах ты грымза, пернато-водоплавающая! Еще скажи – твоя школа! Ну держись! Поправив фуражку, я вытянулся еще сильнее и поинтересовался:

– Товарищ генерал-полковник, разрешите доложить?

Колычев, не меняя серьезнейшего выражения лица, кивнул:

– Я вас слушаю, товарищ полковник.

– Хочу обратить ваше внимание на недостойное поведение генерал-майора Гусева. Мало того что он, пользуясь своим служебным положением, во время полета стырил у меня брикет из сухпая и цинично выковырял и сожрал оттуда всю курагу, так еще теперь пытается присвоить себе чужие заслуги! А я, как вы знаете, к высшим лицам государства, помня субординацию, всегда обращался только по уставу!

Серега после этих слов молча показал мне кулак, а Иван Петрович, рассмеявшись, сказал: