Взорвать прошлое! «Попаданец» ошибается один раз - Рыбаков Артем

— Бригадефюрер, он ничего вам сейчас не ответит, поскольку ничего не слышит — контузия! — поняв, что никто из свиты не хочет или не решается вступиться за раненого, Освальд перевел стрелки на себя. — А что стало с рейхсфюрером, я думаю, мы сейчас сами узнаем! — с непонятной для самого себя решимостью продолжил унтерштурмфюрер. — Вон из-за того грузовика торчит крыло с флажком!

Похоже, что Небе собирался прикрикнуть на берущего на себя слишком много Бойке, но решил, что сейчас это неуместно, и, быстро повернувшись, стремительно направился, почти побежал, к машине рейхсфюрера.

— О мой бог! — вырвалось у бригадефюрера, когда он остановился в паре метров от «Хорьха».

«Это конец!» — мысленно согласился с ним Освальд.

Пятиметровый красавец, считавшийся гордостью концерна «Ауто Юнион»^[56] представлял собой жалкое зрелище: вся передняя часть лимузина была исковеркана взрывом, в обгорелых панелях кузова зияли многочисленные пробоины от осколков, покрышки сгорели начисто, испачкав землю вокруг себя толстым слоем жирной копоти.

Насколько Бойке помнил, эта машина была частично бронирована. «Вроде бы вставки из шестимиллиметровой бронестали в задних дверях и специальные стекла…» — он попробовал вспомнить подробности, но сидящие внутри исковерканной машины страшные в своей неподвижности черные «куклы» мешали сосредоточиться.

— Боже мой! — Небе снял с головы фуражку и сейчас промакивал белоснежным платком внезапно вспотевший высокий лоб. — Хоффман или кто-нибудь там… Откройте заднюю дверь, надо удостовериться…

«В чем, черт побери, тебе надо удостовериться, носатый гном? — раздраженно подумал унтерштурмфюрер. — Что, не видно, что они давно мертвы, как тысяча древнеегипетских фараонов?» — Бойке учился в свое время на историческом факультете Берлинского университета, и потому некоторые его речевые обороты (если он произносил их вслух, конечно) часто изумляли сослуживцев. Но потом Освальд сообразил, что Небе хочет быть уверенным, что в машине тело самого Гиммлера, а не одного из многочисленных двойников рейхсфюрера.

Тут взгляд Бойке упал на дорогу между машиной и левой обочиной.

— Бригадефюрер, стойте! — срывающимся голосом крикнул он. — Посмотрите себе под ноги и не двигайтесь! — И взмахом руки он подозвал роттенфюрера, стоявшего неподалеку.

— Что вы себе позволя… — начал Небе, но, взглянув на дорогу, замолчал — в дорожной пыли блестели десятки стреляных гильз. От немецкого патрона Р08.^[57]

— Роттенфюрер, — обратился между тем Бойке к подошедшему унтер-офицеру, — как далеко ваша машинка выбрасывает стреляные гильзы? — И указал на висевший на плече эсэсовца «машинен-пистоле».^[58]

— Около метра, унтерштурмфюрер!

— В правую сторону? — уточнил Бойке.

— Так точно! Направо!

— Соответственно стрелок должен был стоять ближе ко мне, если он стрелял в сторону леса, или ближе к вам, если он…

— Стрелял в другую сторону, — подхватил Небе. — Всем замереть! — отрывисто приказал генерал полиции. — Экспертов сюда! Собакам и проводникам быть наготове!

После непродолжительного разглядывания земли у себя под ногами бригадефюрер поднял глаза на Освальда и с каким-то непонятным выражением на лице (для себя Бойке охарактеризовал как «презрительно-уважительное») негромко сказал:

— У вас есть чутье, унтерштурмфюрер. Он стоял здесь. — И тут же громко и властно скомандовал своим подчиненным: — Снять следы! Собак сюда!

* * *