Принцесса для сержанта - Уланов Андрей

– Потому как трудно понять такую нелепость, – ворчит гном. – Мой пулемет совершенен… почти. Зачем изобретать что-то иное, когда уже есть столь великолепная машина смерти?

Хороший вопрос. Помнится, товарищ капитан рассказывал, что и в нашем мире кое-кто так же думал. Мол, изобрел гениальнейший я штуку, страшней которой быть просто не может, некуда, и вот теперь-то, теперь-то… войнам конец придет – кто ж отважится таким ужасом размахивать? Думали… только не думали, что где-то в такой же комнатушке еще один гений сидит и еще более страшную штуку мастерит. Причем с теми самыми благими намерениями.

Капитан еще сказал в конце: ада, как известно, нет, но если бы он был – дорога туда непременно была б этими самыми благими намерениями вымощена. И была б та дорога длинная… как история.

– Товарищ Фигли, – говорю, – давай так условимся: я на твой вопрос отвечу непременно. Но не сейчас, а когда со свободным временем положение улучшится. Потому как ответ, хороший ответ, в два слова не вложить… тут разъяснять надо долго и обстоятельно.

– Договорились! – кивает бородой гном и пулемет мне протягивает.

При более детальном осмотре выяснилось, что не все так плохо, как мне изначально екнуло. Я-то решил, что ребята из-под Горы наш советский – образца 1910 года и так далее – «Максим» до состояния ручного «модернизировали»… притом, что желания и упрямства у них куда больше, чем потребных технологических познаний. Скажем, переснаряжение гильз они на ура освоили, даже с капсульным производством более-менее наладилось… хоть и на пещерно-кустарном уровне. А вот сами гильзы… не выходит пока каменный цветок!

Только никакой это был не «Максим». Вернее, «Максим», но не наш – фрицевский MG-08 дробь то ли 15, то ли 18, не помню точно. Делали это чудо сумрачного разума еще в Первую мировую, с тех пор он на складах и валялся. По большей части. А по меньшей – выдавали его фрицы кое-кому из прихвостней своих, на которых новых машингеверов жалко, самим не хватает. Вот мы у полицаев такой однажды как-то взяли трофеем… тоже долго вокруг ходили и удивлялись.

В принципе, думаю, машина-то неплохая. Тяжел для ручника, ну так не мне ж его на своем горбу таскать. А гномы – народ сильный, Фигли, уверен, сумеет и пулемет на себе переть, и ленты, а боевая маневренность будет вполне себе на уровне. Даже без второго номера. Зато в огневой силе какая прибавка! Наличие в группе пулемета, что ни говори, сразу новые горизонты открывает.

Снайпера, кстати, тоже.

– С патронами-то как? – спрашиваю.

– Да уж не пожалели, – басит Фигли. – Две полные ленты на мне, – грудь выпятил, – и еще четыре сотни в мешке уложены. Если что, – кивает на эльфа, – еще и кое с кем длинноухим поделюсь.

Ленты на нем, прикидываю, полусотенные, значит, всего имеем полтыщи боекомплекта. Не поскупились, что да, то да. Ну а если Фигли со всем этим добром еще и перемещаться сможет, как я очень надеюсь… не бегом, так хоть трусцой какой-нибудь… то будет полный зер гут и сплошное благолепие!

Эльф на подколку гнома не отреагировал никак – разве что кончик уха слегка дернулся.

Обнюхал я пулемет со всех сторон – дали б волю, так и разборку учинил бы, хоть неполную – и вернул гному. Тот его сразу облапил, словно младенца к груди прижал.

– Фигли, – с легкой усмешкой замечает эльф, – считает свое оружие лучшим из возможных и даже на время сна с ним крайне неохотно расстается. Недостаток же он числит за ним лишь единственный.

– Какой же?

– Такой, что им нельзя рубить как топором.

Да уж. Я попытался, было, вообразить машингевер, к которому штык в виде топора приделан… двойного, с широкими лезвиями, как товарищи гномы любят. Нет, думаю, это уже и не сюрреализм даже будет, а полная… фантасмагория, вот!

– Когда-то, – неожиданно подает голос Дара, – мне сказали: гном, лишившийся своего топора, несчастен по определению.

– Высказывание это было справедливо, – наклоняет голову Ариниус, – до сего дня и я бы с охотой подтвердил верность его. Однако ж наш друг Фигли, на мой взгляд, вовсе не выглядит несчастным.

Что до моего взгляда, то выглядел наш друг Фигли довольно угрюмо. Но – гномы вообще народ не такой уж и веселый, слишком уж серьезно ко всему относятся.

– Гном и его топор… казалось бы, что может быть неизменней?

– Эльф и его лук, например.

Хороший пример, думаю, как нельзя кстати пришелся.

– Глупость сказали, – заявляет Фигли. – Мы почитали наши baruk испокон веков, и они служили нам верой и правдой – сказано справедливо, тут ничего не отнять. Но разве мы ценили их лишь за то, что они – топоры? Нет!