Инженер его высочества - Величко Андрей Феликсович

Зелинский уже был озадачен разработкой медленно горящих порохов для ракетных двигателей, и я, вспомнив свои занятия ракетомоделизмом, посоветовал ему попробовать, кроме пироксилиновых, смеси сахара с калиевой селитрой, так называемые карамельки, и эпоксидно-аммониевые. Оптико-механический завод, к которому так и приклеилось неофициальное название "ГомоСек", уже сделал хоть как-то работающий гироскоп и под моим присмотром сейчас занимался разработкой релейной автоматики. Оставалось найти руководителя проекта. В голове, кроме строчки из Высоцкого "где взять? — у нас любой второй в Туркмении…" никаких дельных мыслей не появлялось. Сходить, что ли, в свою Москву, поискать в интернете? Так ведь мне нужно, чтобы человек был толковым инженером и администратором сейчас, а не оставил о себе следы, обнаружимые и через век, это все-таки разные вещи.

Ладно, пишем распоряжение в секретариат, чтобы заранее организовали дом Циолковскому, у него это был пунктик, хороший дом. Кем он тут у нас будет? Пожалуй, пусть моим научным консультантом, с окладом сто рублей в месяц.

И отдельно приказ шестому отделу, подобрать кандидатуру на роль руководителя нашего ракетного проекта, приблизительный список требований прилагается.

Глава 24

Количество Михаилов в Георгиевске растет ударными темпами, подумал я, приглашая своего гостя садиться. Бывший казачонок, а ныне младший лейтенант Мишка-ас, Налетов, второе высочество… Вот и еще один, найденный шестым отделом на роль руководителя нашего ракетного проекта. Примерно ровесник мне или чуть помоложе, полковник-артилерист, Михаил Михайлович Поморцев.

— Я давно слежу за вашими достижениями, еще со времен первых путаных сообщений о полетах в Аббас-Тумане, — сказал он после взаимных представлений. — И рад, что наконец довелось познакомиться лично.

— А мне про ваши успехи в аэронавтике и смежных областях доложили совсем недавно, — признался я, — и вот поэтому я вас и пригласил. Чтобы не ходить вокруг да около, давайте я сразу поделюсь своими планами. Вам не надоело регулярно ругаться с своим артиллерийским начальством? Это я к тому, что со мной собачиться при желании можно ничуть не хуже, а возможностей для научной деятельности, если вы перейдете на работу к нам, будет гораздо больше.

— Вот как, — развеселился Поморцев, — и чем же вы мне предлагаете заняться?

— Ракетными двигателями и разработкой новых приборов для навигации и управления. Если же у вас появятся какие-либо инициативные разработки, это будет только приветствоваться. Я тут собираюсь создать специальное подразделение, особое техническое бюро, и сватаю вас на роль его начальника.

— Ну, раз сватаете… Вроде невесте не положено соглашаться сразу, надо для приличия поломаться маленько, но я не невеста и приму ваше предложение. А как конкретно будет выглядеть мой переход на работу к вам?

— Да как хотите. Можете уволиться со службы и наняться к нам как штатское лицо. Или я могу сделать так, чтобы вас прикомандировали к нам, но этот вариант мне не очень нравится. В этом случае вы теоретически остаетесь в подчинении у вашего прежнего начальства, что не есть хорошо. Можно устроить вам перевод в авиацию со сменой звания на того же полковника, но в этом случае придется получить диплом летчика-наблюдателя, это пять полетов.

— Очень интересно, — оживился собеседник, — давно хотел полетать на аэроплане. В случае перехода в авиацию моим начальством будете вы?

— Да, а надо мной только его высочество цесаревич, на этом начальственная пирамида заканчивается.

— И какой конкретный результат от меня потребуется?

— Самолет с ракетными двигателями. В проектировании самолета окажу помощь я, пороха для ракет вам сделает Зелинский, слышали про такого? Но руководить всей работой будете вы, параллельно с организацией самого Остехбюро и его материальной базы. Да, и про оклад. Тысячи полторы вас устроит? В месяц, естественно, а не в год.

— Ничего себе, — удивился Поморцев, — это у вас такое содержание полковника?

— А хрен его знает, — честно ответил я. — Во всяком случае, сейчас все полковники авиации получают примерно столько. Правда, их мало, пока только один я.

Перед беседой с Циолковским, который приехал через два дня, я соответствующим образом настроился. Пару раз спел сам себе "на пыльных тропинках далеких планет…", перечитал "Страну багровых туч" и "Звезду КЭЦ", освежил в памяти расстояние до Луны, Венеры и Сириуса. В результате Константин Эдуардович, встретив в моем лице столь столь горячего сторонника экспансии человечества в космос, был потрясен до растроганности и обещал в ближайшее же время закончить свое "исследование мировых пространств реактивными приборами". Восторженно заявив, что это архиважно, я попросил его еще и составить несколько уравнений для частных случаев движения тела переменой массы, а так же при необходимости консультировать не только меня, но и начальника Остехбюро. И не хочет ли уважаемый Константин Эдуардович съездить в Германию, познакомиться с графом Цеппелином и его дирижаблем? Возможно, удастся подсказать графу какое-нибудь удачное решение…