Герой - Мазин Александр

Поощрив трофейного коня мечом, плашмя, по крупу (эх, сейчас бы иметь под седлом своего, вышколенного на голос, послушного каждому прикосновению!), Духарев вломился в уже порядком смешавшиеся ряды булгарских катафрактов и, пользуясь преимуществами роста, длинных рук и отточенным за два десятилетия воинским искусством, принялся кромсать и крушить вражьи панцири, как рачью скорлупу. Правда, недолго. Через минуту он «увяз» в массе обезумевших лошадей, в большинстве уже лишенных всадников. Теперь Духареву приходилось в первую очередь беречь ноги: как бы не отдавили боками. А вокруг продолжали рубиться. Русов было заметно меньше, но такая тесная сеча была их стихией, в то время как булгарских всадников учили другому: атаковать с разгона, перестраиваться, маневрировать купно и ровно... Поманеврируешь тут, когда на метр коня не сдвинуть. Да и сами булгарские вои были пожиже. В большинстве — молодняк. Несколько десятилетий братоубийственных гражданских войн основательно проредили воинское сословие Булгарского царства.

Только этим, да еще внезапностью, и можно было объяснить, что высадившаяся русская пехота смогла существенно потрепать впятеро превосходящую числом, полностью экипированную латную конницу.

Потрепать, но не победить. Значительная часть булгарской кавалерии в битве вообще не участвовала. Духарев слышал, как трубят булгарские сигнальщики, и, даже не зная булгарских управляющих сигналов, отлично понимал, что происходит. Сурсувул пытается вывести из боя сохранившие какой-то порядок части, организовать их и ударить уже по-настоящему...

Духарев всё видел и слышал, но ничего не мог сделать. Его собственные гридни точно так же «утонули» в живой массе булгарской конницы. Только личная дружина Святослава справа и водительствуемые Икмором скандинавы слева продолжали ломить сквозь шеренги катафрактов...

Лошади бесились от запаха крови. Трофейный конь Духарева мотал головой в стальном налобнике. Он то бил задом, то норовил встать на дыбы. Сергей понимал, что надо как-то выбираться. Надо собрать своих гридней...

— Велим! — закричал он, углядев сотника своей личной гвардии. — Велим! Сюда!

И безжалостно погнал коня сквозь мешанину боя, по телам павших, рубя всё, до чего мог дотянуться. Через минуту, ценой невероятного напряжения, они соединились. И дело пошло веселее. Смятенные, измученные жарой и долгим ожиданием катафракты сами бросали оружие, когда видели над собой варяжские мечи. Сдавшихся не убивали и не вязали: предоставляли самим себе. Поднимаясь на стременах, Духарев видел, что подальше от берега не затронутые боем булгарские полки отходят и перестраиваются для новой атаки. Еще он видел, что высадившие их лодьи возвращаются с новыми воинами, а поверхность Дуная черна от множества переправляющихся вплавь... И тут первый снаряд прогудел над головами сражающихся и плюхнулся в воду.

Булгары наконец развернули и пустили в дело боевые машины. И машины эти были (какая удача!) совсем рядом.

— За мной! — проревел Духарев. — Клином!

Его дружина (сотен пять уже собралось, все — на трофейных лошадках), живо перестроилась, навалилась единой массой, прорвала дезорганизованное булгарское воинство, смела слабый заслон и навалилась на расчеты баллист и катапульт раньше, чем те успели обрушить на переправляющихся русов каменный град. С полсотни посекли, остальные бросились врассыпную, как куропатки.

— В круг! — заревел Духарев. — Возы в круг! Живо!

Часть гридней, спешившись, принялась разворачивать телеги с припасом. Другие прикрывали: кто — клинком, кто — стрелами. Повезло: пара возов оказалась доверху нагружена амуницией для стрелометов. Для луков эти стрелы были не очень-то пригодны: тяжелые, неудобные, без оперения. Но для дистанции в тридцать-пятьдесят метров годились и они.

Несколько минут — и посреди смешавшихся булгарских порядков организовалась неказистое на вид, но вполне надежное укрепление из распряженных возов и уложенных помостами вовне катапульт.

А когда углядевший это «безобразие» булгарский воевода бросил на него катафрактов, то оказалось, что взять импровизированную крепость не так уж просто. Русы ссаживали конных латников стрелами, выныривая из-под телег, секли ноги коням. Тех же, кто, спешившись, пытался влезть на баррикаду, быстренько успокаивали варяжские мечи и топоры.

А тем временем с русских лодий высаживались новые дружины. Эти уже не бросались сразу в атаку, а занимали оборону, чтобы обеспечить остальным безопасную высадку.