«Черные купола». Выстрел в прошлое - Конторович Александр Сергеевич

— Лейтенант Рокотов.

— … господину лейтенанту!

Закинув винтовки за спину, к разведчику подошли двое солдат.

«Теперь самое важное! Будут ли руки крутить? Ох, рискую… Хотя… оружие я бросил, даже ножа нет, да еще нога эта… не должны бы…»

Дюжие немцы зашли с боков и подхватили разведчика под руки. При этом обе они легли на плечи к помощникам.

«Не чухнулись! Все по плану… А снайпера меня сейчас уже не видят…»

Приподняв старшего лейтенанта, немцы разворачиваются к офицеру. Тот делает нетерпеливый жест рукой — ко мне!

Шаг, другой…

Внезапно здоровая правая нога Обручева подбивает под колено ногу правого немца. Тот не успевает никак среагировать и, потеряв равновесие, падает вбок, таща за собою старшего лейтенанта, а заодно и его левого конвоира-носильщика. По странному стечению обстоятельств зацепленный за подбородок левой рукой фриц летит при этом прямо на цепь солдат. А разведчик, повернувшись в падении, падает на правое колено. Стреляет болью раненая нога! Но в правой руке старшего лейтенанта уже зажат маленький «вальтер», ранее покоившийся в замшевой кобуре на груди. Пистолетик небольшой и под комбинезоном почти незаметен.

«Вот и все! В стволе патрон, в обойме еще шесть. Пять секунд жизни… Но и с собой кого-то можно прихватить! Офицер! Вбок сиганул, не достать… Но ведь есть еще и другие немцы!»

Поймав пулю в лицо, опрокинулся навзничь высокий немец с пулеметом. Второму прилетело в живот. Некстати завозившийся правый конвоир получил свинцовый подарок в затылок. Прочие фрицы почти мгновенно рухнули на землю, открывая цель своим снайперам.

«Эх, фрицы! На меня разом бы бросились — и крикнуть бы не успел! Офицер ваш виноват! Дал приказ — снайперам по мне работать, вот вы его и выполняете. А своя голова зачем? Вот еще один бежит… бежал… Не лежалось тебе, как всем прочим. Вот и снайпера открылись. Все? Да… Черт, но ведь как жить охота же!»

Рослый фельдфебель протянул руку офицеру, помогая ему подняться с земли.

— Спасибо, Лайнеманн. Право слово, не стоило вам сбивать меня с ног — я бы успел скрутить этого сумасшедшего.

— Как сказать, герр обер-лейтенант… — возразил тот. — Посмотрите на свою куртку…

— А что там такого необычного? — Офицер посмотрел на один бок, на другой. — Ого!

Левый бок куртки был распорот пулей так, что образовалась прореха длиной в несколько сантиметров.

— Пуля, герр обер-лейтенант, прошла по касательной, оттого и дырка такая получилась. Если бы я не успел вас оттолкнуть…

— То мы бы с вами сейчас не разговаривали… Благодарю вас, Лайнеманн! Я этого не забуду!

Сопровождаемый фельдфебелем офицер подошел к лежащему на земле разведчику. Вытащил у него из руки пистолет, оттянул затвор.

— У него еще оставался один патрон… да… кто бы мог подумать… он казался мне вполне здравомыслящим человеком.

— Русские, герр обер-лейтенант! От них всего можно ожидать.

— Да… пожалуй. Это будет нам всем уроком. Распорядитесь собрать оружие и вообще все, что будет обнаружено на телах русских диверсантов. Вызовите грузовики, пусть доставят наших раненых и погибших камрадов на станцию. Вилли! — окликнул офицер радиста. — Запроси у комендатуры подкрепление, нам надо прочесать лес.

— Вы полагаете, герр обер-лейтенант, что там еще кто-то есть? — повернулся к нему Лайнеманн.

— Совершенно точно в этом уверен.

— Но…

— Сколько было парашютов в воздухе?

— Семь.

— Одного мы подбили еще при приземлении — он так и остался висеть на дереве, вместе со своим парашютом. Еще двоих положили парни лейтенанта Крауса. Итого — трое. Да здесь мы видим троих. Где еще один?

— То есть эта группа, герр обер-лейтенант, просто отвлекала наше внимание от него?

— С радистом-то? Не думаю. Скорее всего, их командир, — кивнул на тело разведчика офицер, — просто оказался более предусмотрительным, чем мы полагали. Седьмой сейчас где-то спрятан. Надо полагать, Лайнеманн, что поисковая операция комендатуры результатов иметь не будет.

— А мы? Мы не будем принимать участие в этом?

— Не будем. Нам известна, пусть даже и приблизительно, конечная точка его маршрута — монастырь. Вот там его и дождемся. Это сейчас он будет настороже, а отойдя отсюда километров двадцать, успокоится. Вот тогда мы и возьмем его.

— Это не мое дело, герр обер-лейтенант, но отчего же тогда…