Миротворец - Величко Андрей Феликсович

Впрочем, вздохнул я, возвращаясь в кабинет, прав я или не прав, но «Страхухоль» с курьером пролетела уже больше половины своего пути на Апеннинский полуостров. И даже если окажется, что я поступил слишком резко — ничего страшного, у Гоши остается возможность в случае чего заявить чистую правду — то есть что данное письмо является чистой импровизацией канцлера и писалось без согласования с ним. Но почему-то интуиция подсказывала мне, что заниматься такими делами императору не придется.

А вообще-то план наших ближайших действий выглядел так. Русские войска из Боснии наносят удар на северо-запад, немецкие от Зальцбурга — на юго-восток. Встреча предполагалась в Триесте. После чего двуединая империя оказывается в плотной блокаде, где с помощью наших «Выхухолей» и немецких «Левиафанов» потихоньку дозревает до принятия правильного решения. То есть собственно Австрия входит в состав Германии, а Венгрия с Чехией получают независимость, об условиях которой Гоша сейчас и договаривался с кайзером.

Через день меня известили, что итальянский король внял голосу рассудка и отдал необходимые распоряжения о всемерном способствовании интернациональному миротворческому отряду, прибывающему в Падую для оказания помощи по поддержанию нейтралитета. А десятое апреля началось с вылета почти пятисот бомбардировщиков, одновременно с чем заговорили мощные немецкие пушки и наши реактивные минометы, и только из-за их грохота и воя не слышно было рокота прогреваемых танковых двигателей.

Утром десятого апреля майор Мэнсфилд Камминг и его спутник, капитан Уильям Моэм, проснулись рано, с рассветом. Их поезд, тронувшись от станции Загорье в сторону Любляны, вдруг дернулся, лязгнул сцепками и встал. Посланный разузнать, в чем дело, капрал вернулся и сообщил, что паровоз выведен из строя угольной миной, и отремонтировать его в поле невозможно. Комендант эшелона формирует отряд с целью добыть в Любляне новый паровоз, однако…

— Достаточно, — прервал Моэм капрала. — Мэнсфилд, вы слышите?

Вопрос был риторическим, гул самолетов усиливался с каждой минутой. Капитан взял бинокль, некоторое время изучал небо на западе, после чего повернулся к майору.

— Их там десятки, — мрачно сообщил он, — это русские «Выхухоли». И, хотя они летят и не к нам, я бы отошел от эшелона, больно уж заманчивая цель.

— Что это может быть, Уильям, поделитесь соображениями, вы же фронтовик, — попросил майор.

— Если через полчаса мы услышим вой ракет, то это генеральное наступление русских, — пояснил капитан, — и к полудню тут будут их танки. Надо думать, что делать дальше. Вариантов всего два. Можно идти на восток, но тогда надежды выбраться из Австрии становятся довольно призрачными. Однако по опыту русского наступления в Польше я могу сказать, что между передовыми ударными частями и следующей за ними обычной пехотой всегда есть разрыв, который может достигать двадцати километров. Да и пехота не очень утруждает себя охотой за мелкими группами, для этого у русских есть специальные части, но они подойдут только на второй или третий день. Во всяком случае, так нам удалось вырваться из Польши. Однако… Капрал, узнайте, что там хочет делать этот идиот!

Через пять минут капрал доложил капитану:

— Комендант эшелона, как старший по званию, приказал построить пассажиров поезда, сформировать из военнослужащих сводный отряд и принять меры для отражения возможного нападения противника.

— Это не просто идиот, — скривился Моэм, — это анацефал! Не знаю, кто здесь будет первым, самолеты или танки, но и тех, и других очень порадует выстроившееся вдоль путей почти невооруженное подразделение. Мэнсфилд, у вас в поезде осталось что-нибудь ценное? Например, продовольствие. В общем, жду вас пять минут, и надо уходить, пока не стало поздно.

— Почему мы не пошли по дороге, а лезем в эту проклятую гору? — спросил часа через три окончательно выбившийся из сил Камминг у Моэма, который, хоть и не объявлял себя старшим группы, но явно им стал.

— Привал, — скомандовал капитан, глядя на взмокшего майора и капрала, который, хоть выглядел и получше, но ненамного. — Почему, говорите, не пошли? Прислушайтесь.

Действительно, тишину весеннего леса вдруг нарушил далекий звук двойного выстрела — «р-рах, р-рах!», а за ним еще один, одиночный, но более сильный и гулкий — «б-бумм!»

— Дуплет — это самоходное орудие «Диарея», — пояснил Моэм, — а одиночный выстрел сделал тяжелый танк «Крыса». И если легкие танки, то есть русский «Тигр» или немецкая «Двойка», еще могут действовать в составе небольших подразделений с локальными задачами, то эти машины применяются только большими массами, причем на направлении главного удара. А тут не так уж много дорог, чтобы эта осталась пустой. Так что нам надо переждать проход основной массы русской техники и мотопехоты в таком месте, куда они точно не сунутся и где им нечего будет обстреливать. Вот здесь, например. Располагайтесь основательно, господа, я не думаю, что сегодня у нас получится продолжать путь. Капрал, вскройте одну банку консервов. Огонь, разумеется, мы разводить не будем.