Из Америки – с любовью - Серебряков Владимир

– Ы?

Это было все, что я сумел произвести на свет в данной ситуации, и ничего уместнее подобрать было нельзя.

Одетая в брючки из какой-то светло-синей ткани – я напряг мозги и вспомнил, что ткань эта зовется джинсовой или чего-то в этом роде, – и клетчатую рубашку навыпуск, наша сопровождающая совсем не походила на вчерашнюю наследную принцессу. Щелкни ее сейчас – и никто не определит, что на фотографии самая что ни на есть настоящая американка. Ну, разве что по этой «джинсе». Не прижились как-то среди россиянок брюки, а если кто и хочет выглядеть поэкстравагантнее, то просто укорачивает юбку на модный аглицкий манер «твигги-виктория».

– Что-то не так? – осведомилась Кейт.

– Нет-нет. Все в порядке. – Сергей озадаченно моргнул. Очевидно, у него тоже возникли проблемы с увязкой образа вчерашней принцессы с сегодняшней Золушкой – всем известная сказка обратную трансформацию описывала довольно-таки бегло.

– Вы, кажется, хотели кофе?

– Да, если позволите.

Щербаков подался назад и едва не своротил при этом столик – будучи разложенным, тот наверняка занимал собой все остававшееся свободным пространство кухни.

– Может, вам помочь?

– Нет, спасибо, – отозвалась Кейт, старательно промывая в раковине какой-то странного вида чайник. – Разве что… вы желаете что-то к кофе?

– Ну, если это вас не стеснит…

– А что есть? – в лучших традициях Винни Пуха осведомился я.

– Ну, бекон… – Кейт распахнула дверцы шкафчика и озадаченно замерла.

– И бекон, – закончил я, глядя на покрытые пылью полки. Но по наступившей тишине понял, что шутка не удалась.

Впрочем, окончилось все не так уж плохо. Даже пресловутый бекон, оказавшийся на поверку самым обычным копченым мясом, какого во всех рижских лавках – хоть по уши засыпься. Надо отдать должное Сергею – он сумел, предварительно деликатно отогнав Кейт от плиты, соорудить из него и порошковых яиц нечто вполне съедобное, очень сытное и даже недурственное на вкус. Это оценила даже наша хозяйка.

– Очшень вкусно, – сообщила она, вылавливая с тарелки последний, как говорили у нас, «шматок». – И где вы только научились готовить, мистер Щербаков? Неужели на службе?

– Ну… – Сергей задумчиво посмотрел на вилку, прежде чем отложить ее в сторону. – Вообще-то умением готовить хотя бы мало-мальски сносно должен обладать каждый одинокий холостяк, к числу коих я себя пока, во всяком случае, причисляю. Но вы почти угадали – готовить я научился действительно на службе, в полку.

– А в каком полку служили? – выпалил я.

Очень уж трудно было удержаться, когда выпал случай приподнять завесу тайны над прошлым моего напарника. Тем более действительно интересно, где же это у нас господ офицеров учат из всякого, pardonnez-moi, merde конфетку делать… Ну, положим, не конфетку, но уж во всяком случае нечто съедобное. Нас, помнится, учили только это самое merde жрать так, чтобы потом наизнанку не вывернуло. Простому человеку вовек не представить, сколько всякой бегающей, ползающей и прочей пресмыкающейся дряни можно упихнуть в себя да еще и нахваливать. Или, может, для офицеров отдельные курсы есть?

Щербаков замялся.

– В Северном, – наконец выговорил он.

Кейт, которая как раз отхлебывала очередной глоток мерзкой коричневой жижи, называвшейся почему-то «настоящий бразильский кофе», поперхнулась и закашлялась. Отдельные брызги долетели до меня, но в тот момент я этого не заметил, так как был очень занят – возвращал на место отвисшую челюсть.

Да-а… «Вот те раз», – сказал генерал Миллер.

Хотя… Вообще-то я кретин. Брат ведь рассказывал, что вытащившая его разведка была именно из Северного полка. Просто рассказывал он об этом так обыденно – ну, сбили, ну, упал, ну, вытащили, – что я как-то пропустил эту деталь мимо ушей. Тоже мне, шпион.

А еще я вдруг понял, что уже довольно давно не воспринимаю Сергея как начальство. Человек, рискнувший жизнью, чтобы спасти Яна, и поплатившийся за это погонами… Он мне как… двоюродный побратим, что ли?

Надо будет, когда все это закончится, обязательно затащить его в Уссурийск. Пусть узнает, сколько у него родственничков.

Сан-Франциско, штат Калифорния,

13 марта 1975 года, четверг.

Кейтлин Тернер

Сирена выбросила меня из постели, швырнула сначала на выключатель – загорелся свет, неприятно резанул слипшиеся со сна глаза, – потом почему-то в ванную, где я и застыла, прислушиваясь к далеким, но неумолимо надвигающимся отзвукам, церковному канону гудков, клаксонов, ревунов…