Лайнер вампиров - Белянин Андрей Олегович

Я кивнул и, махнув рукой, возглавил шествие, дамы послушно следовали за мной. Я надеялся, что мы не опоздали. Было понятно, что преступнику нужно время для своего чёрного дела, потому раньше восьми-девяти он не выйдет, не говоря уж о том, что ему как минимум надо где-то раздобыть лопату…

Мы распределились по кустам полукругом, так, чтобы камень был хорошо виден, и уже не меньше часа сидели в засаде. Женщины начали дёргаться, шевелиться, перешёптываться и всячески терять терпение. Библиотекарша, почему-то вооружённая ножницами и тюбиком с клеем, сидела между мной и директрисой, то и дело шепча:

— Я прочла много военно-исторических книг, в том числе по тактике и стратегии, пустите меня вперёд, я прыгну на неё сзади и воткну ножницы в шею!

— Предварительно заклеив рот клеем, чтобы не кричала?! Что же вы так агрессивны? — шикая на неё, спросил я.

— Она испортила книгу. Ей не жить! — Библиотекарша выразительно провела себе большим пальцем по горлу.

Пока директриса спорила с ней, я вдруг поймал себя на мысли, что весь мой план захвата трещит по швам. Аферман, кто бы он ни был, мужчиной или женщиной, так и не собирался появляться. Что же я сделал не так? Предположим, монахи нашли клад, положили над ним камень, выбили надпись и… Дьявольщина, какой бред! То есть они его нашли и не стали его даже выкапывать, а почему-то сразу обозначили над ним время строительства монастыря?!

— Когда, вы говорите, была построена Невеста? — Я почти силой оторвал мадам Шуйленберг от увлечённого удушения библиотекарши.

— Башня?

— Нет, обычная невеста! Вы их тут рядами строите, да?!

— Не надо сарказма, — рявкнула директриса. — Башня построена в девятьсот пятнадцатом году.

— А камень поставлен в девятьсот третьем. Почему сначала был камень и почему такая большая разница во времени?

— Ну, они сразу решили, что будут здесь жить, поставили камень, а потом основали…

— Ерунда! Они решили основать здесь монастырь, а спустя двенадцать лет построили первую башню?! — взорвался я, прозревая. — На неё от силы два года ушло, и то вряд ли! А самое главное, что на камне написано: «…и да будет твердь!» Это значит, что камень нельзя тревожить, он основа, символ, не более. То есть под ним ничего нет! А эти ваши цифры…

— Но если они не дата, тогда что же?

— Это… расстояние! А снежинка… снежинка вовсе не символ зимы, это направление! Север! Девятьсот три шага на север!

— И… и что нам с этим делать? — Ко мне обернулись уже все женщины.

— Вперёд! Девятьсот три шага на север! — гейским фальцетом взревел я и бросился по направлению, указанному снежинкой на камне. Да-да, туда, прямо через колонну памятников, на выход! Пусть это бессмысленно, но…

На полпути меня чуть не сбили выбежавшие из стойла совершенно обезумевшие единороги. Ясное дело, они же привыкли, что за ними ухаживают девственницы, а тут впёрся мужчина в женской одежде…

— Мы на правильном пути! — проорал я, в то время как могучие звери умудрились разогнать почти половину нашего маленького отряда, что только воодушевило оставшихся ведьм, которые неслись вслед за мной, завывая, как сумасшедшие фурии.

Это была дикая эйфория погони, и тут неожиданно впереди раздался грохот. Вы не поверите, прямо на моих глазах здоровущая статуя гномихи-пловчихи рухнула наземь.

— Туда! — вскричала директриса и, опережая меня, кинулась к статуе.

В нос мне ударил резкий запах сирени и ландышей. Это он, больше никто так не пахнет, и это единственная ошибка преступника, аромат духов выдавал его с головой. Я не должен был позволить женщинам идти впереди себя, но вынужден признать, что первыми Афермана захватили именно они. В том смысле, что, когда я подбежал к месту преступления, директриса с библиотекаршей крепко держали две волосатые ноги, торчащие из-под упавшей статуи…

Отброшенная обувь валялась рядом, но, вопреки народной примете «отбросить тапки», преступник остался жив. Правда, для его спасения мне пришлось тут же вызвать помощь шефа. Через пять минут окружная полиция, честно ждавшая за оградой, ворвалась в ворота. Как раз вовремя, чтобы отбить несчастного у уже поднимавших статую женщин. Доберись они до него раньше, чем мы, на скамье подсудимых сидели бы совсем другие…

— Вы арестованы, противный, — объявил я рослому чёрту со спиленными рогами и купированным хвостом. От него буквально разило цветочным дезодорантом, но, несмотря на платье, он определённо был мужчиной. Хоть в этом смысле я не ошибся.