Уникумы Вселенной - Иванович Юрий

– Шеф-повар извиняется за поздний ужин, но вначале пришлось накормить рабочих. Для начальства, – он улыбнулся, хлопая себя по животу, – и всех остальных блюда доставят минут через десять – пятнадцать. Ребята! А скамейки-то мы и забыли!

Практиканты тут же метнулись наружу и внесли четыре прочные скамейки. Все стали рассаживаться. От внимания окружающих не укрылось, что Николай усадил Ирену возле себя и они тут же о чем-то оживленно зашептались.

– Везунчик! – констатировал Пузин.

Неслышно появились две женщины, прикомандированные к камбузу, поклонились в первую очередь своему шейху и принялись сервировать стол.

Тут же с другой стороны послышался громкий разговор и из темнеющего левого входа в катакомбы вышли оживленные Оливер и Люсия.

– Наконец-то! – воскликнул руководитель экспедиции. – Я уж было думал посылать на ваши розыски!

– Вы себе даже не представляете, что мы еще нашли! – спешно заговорила фотокорреспондент (несколькими часами раньше Броди разрешил им вдвоем осмотреть ближайшие помещения и заснять все на пленку).

– Ничего, конечно, сверхъестественного! – осадил ее пыл рассудительный Оливер. – Просто два огромных помещения. По площади даже больших, чем это.

– Где?! – удивленно воскликнул Александр Константинович. Он тоже с полчаса осматривал проходы слева, но ничего такого большого ему в глаза не бросилось.

– Да здесь же, в двух шагах! – стал объяснять Оливер, показывая очень наглядно руками все направления и путь следования. – Первый же коридор налево, который заканчивается двумя проемами и круто уходящими вниз лестницами. Мы сначала хотели оставить их на потом, но сейчас, уже возвращаясь, решили спуститься. И осмотрели оба недаром. Тот, что ведет налево, спускается в длинное, но невысокое помещение, расположенное примерно под местом, где мы сейчас находимся. Вторые ступени, направо, в помещение более высокое, к тому же в два раза шире. Посередине его разделяет надвое ряд арочных колонн, поддерживающих свод. И в первом, и во втором на потолке одинаковые ряды иероглифов. Я хоть и спец, но таких еще не встречал.

Все с немым вопросом уставились на Броди. Тот только руками развел:

– Ну, раз ужин еще не готов, минут десять мы вполне можем посвятить беглому осмотру! – и первым, схватив фонари, бросился к новонайденным помещениям. Все заторопились за ним. Даже аль-Гиманди пытался не отстать.

Сразу стали спускаться направо, чтобы осмотреть большее. Оно пугало своей чернотой, размерами и совершеннейшей пустотой. Лучи фонариков бессильно пытались осветить темнеющие стены.

– Здесь даже какой-то другой цвет камня, – заговорила Лариса, стараясь держаться поближе к мужу.

– Другое помещение ровно в половину этого, – напомнил Оливер.

– Зато вентиляция и здесь отменная! – обрадованно констатировал Пузин. Он ходил вдоль стен, поочередно светя фонарями то под ноги, то над головой. – Здесь масса каких-то отверстий, и все они, к удивлению, не забиты и функционируют. Если этим катакомбам столько лет, то это даже подозрительно. Такое впечатление, что возраст всего этого тысяча, ну максимум две тысячи лет.

– Что-то они мне напоминают… – задумчиво проговорил Броди.

– А что же написано на потолке? Совсем незнакомые письмена…

Все посветили наверх, присматриваясь к грубо, но отчетливо вырубленным знакам.

– Да нет, – возразил Броди, – прочитать можно. «Все во славу Творца нашего!»

Все посмотрели на руководителя с уважением и завистью. Лишь Пузин понимающе закивал головой:

– Значит, трактат все-таки был! И ты его расшифровал!

Неожиданно заговорил все время молчавший аль-Гиманди:

– Переведи мне то, что прочитал начальник. – Он обращался к Пузину. Тот это сделал: сначала на французском, потом на местном наречии. – Теперь я знаю, что это! – Шейх развел руки в стороны. – Это казармы священных воинов древности. О них в нашем народе есть одна легенда. В ней рассказывается об этом их девизе и о том, что они всегда жили под землей, хоть и поклонялись солнцу. Под землю и ушел их последний, бессмертный батальон, прячась от страшной песчаной бури. Но солнце спасло их и вознесло на небо. Так гласит легенда.

– Очень интересная легенда… – заговорил Броди. – И много вы еще знаете подобных?

– Надо много времени, очень много, чтобы все услышать, – ответил старик.

– Э-э… – протянул недовольно Карл Пузин. – Да так мы все с голоду помрем.

– И то правда! – спохватился Броди и повел всех назад. Но уже пропуская впереди себя Ларису и Люсию, как истинный джентльмен.

Наверху их ждал явно расстроенный шеф-повар со своими помощницами, не знающий, что делать.

– Наконец-то! – закричал он с облегчением, глядя на появившуюся из подземелий голодную ораву. – Садитесь кушать, а то все остынет.

– Упрашивать не надо, юный друг, мы голодны, как волки в снежном поле! – вскричал Пузин, обгоняя всех и первым занимая одно из центральных мест, а другое, рядом, загораживая телом, для Люсии.

Когда все расселись, никто даже не стал оспаривать его право быть распорядителем. Он произнес первый, самый длинный тост во славу таланта Александра Константиновича, спел дифирамбы по поводу прозорливости и необычайной щедрости Ларисы Ярославовны и не забыл поздравить всех присутствующих. В дальнейшем он предоставлял слово по очереди, чтобы мог высказаться каждый. Поэтому ужин действительно получился праздничным и затянулся далеко за полночь.

А когда уже все собирались расходиться, появился один из сыновей аль-Гиманди. Его тоже стали приглашать за стол, но он отказался, ссылаясь лишь на необходимость поговорить с отцом. Выйдя наружу, минут на пять, шейх вернулся явно озабоченным и, не дожидаясь вопросов, объяснил причину:

– Поднялся ифтум. Завтра к вечеру могут начаться большие проблемы.

– У них тут каждый ветер имеет свое название, – стал комментировать Карл Пузин, – и их больше двадцати. Насколько я помню, ифтум – это ветер, предвещающий бурю. Конечно, не самую жуткую, недельной продолжительности, но тоже довольно-таки свирепую. Что слышно в эфире?

– Передатчик стоит на волне грозового предупреждения, но пока ничего не передавали. – Броди вышел из-за стола и еще раз проверил настройку. – Все в порядке, работает. Может быть, обойдет стороной?

– Буря идет сюда и продлится полтора-два дня! – уверенным голосом сказал аль-Гиманди.

– А нашу ложбину не засыплет? – забеспокоилась Лариса.

– Все может быть! – Шейх затеребил бородку, глядя в сторону выхода. – Тем более что вокруг такие большие барханы.