Четвертый год - Каменистый Артем

Уютный, привычный корабельный мирок. Своя маленькая вселенная посреди буйства стихии. Снаружи небеса изливают водопады холодной воды, вздувшаяся Фреона несет мусор, пену и трупы. А здесь тепло и спокойно. Доски палубного настила давно разбухли от влаги, и сверху уже ничего не капало. Остается только пожалеть южан и северян, сражающихся на берегу. Каково им там под проливным дождем на мокрой земле? Даже палатки не спасают от такого – проклятый дождь везде путь найдет.

Сейчас Олегу придется выйти к своим людям. Посыплются вопросы – всем ведь интересно, что творится на берегу. И что ему отвечать?

Глава 25

На Земле Дубин лошадей видел лишь в кино или издалека. Так бы и жизнь прожил, ни разу в седло не сев. Не дали – здесь ему уже не первый раз приходится натирать зад о жесткую шкуру. Лошадь у него была теперь своя – личный подарок герцога Октуса. Молодой, своенравный жеребец – Дубину бы лучше на тихоходной кляче ездить, чем на таком рысаке, но дареному коню…

Октус подарил коня не просто так, а с умыслом – расплачиваться приходилось вот уже второй час. Просто Дубин тупо ехал с восточником бок о бок, по мере возможности поддерживая беседу. Если беседой можно назвать этот шквал вопросов и разной информации о местных интригах. Надо сказать, обмен информацией был взаимовыгодным – главное, военные секреты не выдавать, а знать друг о друге побольше, это только на пользу.

– Сир Дубин, вот скажите мне, как воин воину, у кого, по-вашему, больше опыта в этой войне? Я прожил уже тридцать девять лет, не мальчик юный давно уж. Я четвертый раз в этих краях уже воюю. Когда попал впервые, мне было лишь девятнадцать. С тех пор пропустил поход лишь однажды, когда меня скрутила лихорадка. Вы сами признали, что заняли эти земли лишь в прошлом году. Вы здесь новые и ничего не знаете. Вот, к примеру, почему мы сейчас идем по этой тропе?

– Потому что Монах считает, что это самый удобный путь к Фреоне.

– Ваш вождь такой же новичок в этих краях, как и вы. Остановите коня, сейчас я вам покажу кое-что. Эй, Орцион, расчисти глину на тропе, вон там, с краешка.

– Сир, лопаты в обозе.

– Остолоп! Топором расчисти – он от глины не попортится.

Воин послушно слез с коня, секирой поддел слой глины, откинул в сторону. Капли дождя заплясали на обнажившихся камнях. Указав на них рукой, Октус довольно пояснил:

– Вот, это брусчатка древней дороги. Эта дорога идет через Валкон и Церпер, и даже не знаю, где она начинается. Дальше протягивается через все леса и заканчивается на берегу Фреоны. Говорят, на другом берегу она продолжается и идет по Хайтане. Не знаю, не было у меня желания это проверить. Дорога очень старая, почти везде затянута землей и глиной. Неудивительно, никто ведь за ней давно не следил, да и не пользуются ею уже чуть ли не вечность. Но в древние времена все было не так – это был самый главный купеческий путь. Люди возводили мосты и разрушили горы, чтобы ее провести. Говорят, что даже через Фреону здесь был раньше мост. Я в это не очень верю, но не сомневаюсь, что паром здесь был основательный. Во всем моем королевстве лишь в одном городе есть мощеная дорога – жалкий тупик перед королевским дворцом. Оцените, сколько труда было вложено в эти дикие ныне земли. И оцените силу привычки: никто не помнит строителей этой дороги, никто давно не торгует здесь, целые страны исчезли, а мы так и ходим по ней. И хайты ходят. Зря ваш вождь повел нас по ней к реке. Лучший выход бить на этом пути передовые отряды и тут же отходить. И так повторять раз за разом. Я знаю хайтов, их войско растягивается сильно и не сможет нам помешать.

– Вы же говорили, что у них много фраков, а против них бессильна ваша конница.

– Да, я так говорил и от своих слов не откажусь. В этот раз фраков уж слишком много. А нас мало. Не все ладно в наших королевствах – из восьми лишь четыре выделили воинов. И воинов выделили очень мало. Вон Катус вообще жалкую шайку голодранцев с бароном во главе послал. А ведь по договору выступать должны все и помногу. У нас бы тогда было тысяч пять воинов, и мы бы легко сбросили хайтов в реку. Но не судьба – мало нас. И нет среди нас согласия. Но зато есть вы, а у вас есть ваши волшебные трубы. Я первый раз вижу такое оружие. Что за мудрец его придумал?

– Я не знаю, кто придумал. Мы просто им пользуемся.

– Странно. Вот у нас все знают, что арбалет изобрел сын бродяги и шлюхи: Ринотус. Имя его проклято в веках.

– Это за что его так не любят, неплохое ведь изобретение?