Рота Его Величества - Дроздов Анатолий

Жаголкин продолжал молчать.

— Моральное разложение советского командира — вещь неприятная, но не смертельная, — продолжил нарком. — Самое тяжкое наказание — увольнение от службы. Однако рассмотрим последствия ваших действий. Веи повсеместно отказываются продавать зерно. Дошло до стычек с заготовительными отрядами. Один из них бесследно исчез. Зерно прячут, закапывают в землю. График поставок сорван; суда, доставившие боеприпасы, уходят в Союз порожними. Но и это не самое страшное. На захваченных территориях стало возникать подполье, в лесах — партизанские отряды. Они пока редки и малочисленны, и дело не в них. Любой проникший сюда диверсант или шпион находит горячую поддержку в станицах и городах, в результате противник великолепно осведомлен о дислокации наших войск, их численности и вооружении. Он наносит удары в наши слабые места. Наступление провалилось, мы катимся назад, в станицах красноармейцам стреляют в спину, и все из-за того, что генералу Жаголкину и его подчиненным захотелось красиво пожить.

— Что со мной будет? — спросил генерал.

— Не хочу предрешать приговор трибунала, но до следующего рассвета вы не доживете. Это я вам обещаю!

— Ну и стреляйте! — крикнул генерал. — Что я от вас имел? Полжизни голодал, служил — ни дня, ни ночи, а как стал генералом, дали казенную квартиру из трех комнат и дополнительный паек! Жена сама белье стирает! Здешний генерал живет во дворце, у него армия слуг и тысячное жалованье! Даже поручик имеет прислугу! Нам говорили, что веи нищие и угнетенные, а у них каменные дома и собственные экипажи! Какие они братья! Наши люди раздеты и разуты, питаются впроголодь, обмундирования и продуктов не хватает, а я буду отдавать золото буржуям? Хрен им! Не обеднеют! Лучше своим отдам! Из-за меня наступление провалилось? Нашли козла отпущения! Сами все просрали, а теперь Жаголкин виноват? Плевать я хотел!..

Подскочивший конвоир двинул генерала прикладом в живот. Жаголкин охнул и затих. Конвоиры подхватили его под руки и вытащили. Семенихин постоял, качаясь на каблуках, затем повернулся и вышел. На душе у наркома было смуро. Жаголкина непременно следовало расстрелять, но генерал прав: довели! Зажиточность веев для армии Союза оказалась шоком: десятилетия пропаганда твердила совершенно другое. Дескать, веи — забитые и нищие, их угнетают плутократы, веи встретят красноармейцев как освободителей. Вышло ровно наоборот. Беда крылась не только в сопротивлении. Участились случаи дезертирства, особенно в сельских районах. Здесь не хватает мужских рук, зато переизбыток невест. Отцы завлекают будущих зятьев обещаниями сытой жизни, красноармейцы бегут, их прячут в лесах и труднодоступных местах. Отыскать дезертиров невозможно: проводника не найти, а красноармейцы местности не знают. Противник усиливает давление на фронте, из центральных районов армию вытеснили, теперь она отступает в восточных областях…

Неприятная новость ждала наркома и в штабе. В приемной ждал начальник управления «А», отвечающий за связь с заграничными резидентурами.

— Товарищ комиссар государственной безопасности, — сказал он, волнуясь. — У нас ЧП! Две недели назад ваш заместитель направил резиденту в Петрограде приказ, который противоречит вашим указаниям. К сожалению, мы узнали поздно.

— Текст! — бросил Семенихин.

Начальник управления достал листок. Семенихин взял и быстро пробежал глазами.

— Зачем он это сделал, как думаете? — спросил, возвращая бумагу.

Начальник управления замялся.

— Говорите, нас не подслушивают! — улыбнулся нарком.

— Его вызвал товарищ Курочкин и дал поручение. Заместитель, вопреки правилам, не согласовал радиограмму с вами.

— Почему?

Начальник управления выдохнул воздух:

— Есть информация: ему обещали ваш пост. Вас по возвращении в Союз ждет отставка.

«И расстрел! — добавил нарком. — Курочкину тоже нужен козел отпущения».

— Спасибо, Тарас Юрьевич! — сказал Семенихин. — Приятно видеть, что не ошибся, выдвигая вас. Этого разговора я не забуду!

Начальник управления зарделся от похвалы.

— Через полчаса зайдете за радиограммой!

— Прислать шифровальщика? — спросил начальник управления.

— Зашифрую сам!

* * *

Лиза пробежала глазами поданную записку и подняла на собеседника испуганный взгляд.

— Это противоречит указаниям Родиона Савельевича!