Стоя на краю неба - Белецкая Екатерина

Мозаика сложилась уже окончательно. От получившейся картины было тягостно и тошно. Имеющие глаза да не видят, имеющие уши да не слышат… Живущим на дне никто и никогда не позволит подняться на поверхность, увидеть солнечный свет, ощутить ветер. Они обречены с рождения, сами не зная, на что. Даже их протест, и тот спланирован и продиктован – и они никогда не узнают, кто его планировал и для чего он нужен. Картинки на стенах, разобщенные «психи», прячущиеся в полуподвалах люди, которые хотят говорить с себе подобными о том, о чем не принято говорить; и сияющий город, город с большим будущим, город, о котором мы не раз еще услышим…

– Что, мерзко? – спросил Скрипач, когда они вышли на университетскую площадь. Ит кивнул, поморщился. – Мне тоже. Слушай, давай я сам туда сбегаю, хорошо? С тебя, мне кажется, на этот раз довольно.

Гоуби, по их сведениям, сейчас находилась в университете. Что ж, ничего странного – ее фонд финансировал одну из программ, обучение для талантливой неимущей молодежи. Разумеется, как же иначе! Добро должно быть добром. Сейчас Дэбора, по всей видимости, улаживала какие-то дела с Этномом – отличный предлог для того, чтобы оказаться в Джовеле в нужное время…

– У тебя кто есть в запасе? – устало спросил Ит.

– Марду, Лебе, Этном, его секретарша и с десяток студентов, – перечислил Скрипач.

– Иду я, – решительно ответил Ит.

– Это почему?

– Потому что Лебе с Марду на базе, два Этнома на один университет – это слишком, а секретаршу и студентов к ней близко охрана не подпустит, – объяснил Ит. – Так что придется мне.

– А у тебя кто-то еще есть? – удивился Скрипач.

– Брат, – Ит невесело ухмыльнулся. – Прихватил, пока сидел на крыше.

Скрипач осуждающе покачал головой. С интересом посмотрел на Ита.

– Ты что-то задумал, – констатировал он. – Ладно, делай. Но я все-таки подстрахую на всякий случай.

– Страхуй, – безмятежно отозвался Ит. – Свяжись с Джессикой, Рыжий. Предупреди, не забудь.

– Ага.

– Ладно, я пошел…

* * *

Народу в университете было совсем немного – вечер. Основная масса студентов к этому времени уже разошлась по домам, да и большинство преподавателей, скорее всего, тоже разъехалось. Остались лишь те, кто вел занятия у вечерников, и те, кто присутствовал на совещании, которое проводилось в связи с приездом Дэборы Гоуби.

Ит шел по уже знакомым коридорам, прикидывая, куда ему сейчас нужно попасть. Кабинет Этнома? Маловероятно. Какая-то аудитория? Тоже вряд ли. Скорее всего, это или зал для конференций, или приемная ректората – зависит от числа народа, которое нужно собрать, и от обсуждаемых вопросов. Сейчас разберемся…

Он машинально прислушался к своим эмоциям. Нет, ничего. Показалось. Что он сейчас делает? Выполняет свою работу. Работу, которой его учили. Которую он сам хочет выполнять. По идее, если вдуматься, он должен сейчас ощущать что-то еще, но почему-то никак не получается. Ни злорадства, ни мести, ни чувства торжества от своей правоты.

Пустота.

«Наверное, это и есть главное отличие, – думал он. – Будь на его месте Орбели, она бы и злорадствовала, и гордилась тем, что все верно угадала, и… и мало ли что еще. А меня заботят совсем другие вещи. Чисто технические вопросы.

Найти.

Выманить на минуту.

Сделать то, что нужно сделать.

Вернуться.

Все…

Может, это неправильно? – Поворот коридора, на деревянном полу – отблески света фонарей, отфильтрованные расстоянием и пространством голоса где-то вдалеке, едва слышная музыка с улицы. – У меня внутри словно что-то застыло. Перестало работать. Я должен чувствовать, но я не хочу и не могу. Почему я чувствовал жалость к Мотылькам или Замми, а сейчас, когда мне предстоит убить человека, я не чувствую того, что положено любому разумному существу? Ни страха, ни раскаяния, ни злости? Что со мной? Надо будет потом все-таки спросить у аналитиков, почему они приняли такое решение. Пожалуй, это единственное, чего я хочу. Оправдайте меня. Скажите, с какой целью я сейчас совершаю этот поступок».

Он зашел в тень, набросил другую личину – прежняя была студенческая, ничем не примечательный светловолосый парень, а теперь уже в дело пошла та, что он снял, пока слушал разговор Дэборы с братом. Подкорректировал голос, внес несколько поправок. Торопливость, тревога, виноватое выражение лица. Сойдет. Как раз то, что нужно.

Расчеты оправдались, Ит угадал верно. Совещание, как он и полагал, проходило в приемной. Полтора десятка человек, определил по голосам он. Что обсуждают? Финансовый отчет… замечательно. Говорит Этном, какие-то очередные благоглупости, что-то обтекаемо-незначительное. Отлично.