Рыцарь. Царство небесное - Калбазов Константин

— Господин Андрэ.

— А? Что?

— С вами все в порядке?

— Да-да, мой мальчик. Все в полном порядке. Все, можешь идти, а мне нужно…

Быстро закрыв оружейку (ключи были только у него, во избежание, так сказать), Андрей поспешил в свой кабинет, будучи в состоянии сильного возбуждения. Брук даже испугался за господина и побежал к госпоже Анне.

Эта просторная светлая комната как-то сама собой превратилась в его рабочий кабинет. Иногда ему на ум приходили занятные идеи, и услужливая память подбрасывала все то, что с этой идеей было связано, а значит, нужно было место, где бы он мог уединиться и хранить те или иные чертежи и записи. Так в комнате появился большой стол — ведь бумаг зачастую было очень много — потом стали появляться шкафы, в которых находили свое место книги и папки с его бумагами. Для разработки чертежей ему понадобился кульман, и плотники совместно с кузнецами сделали это чудо по местным меркам, так Андрею стало значительно проще работать. В кабинете, кроме шкафов, стола, кульмана, кресла, пары стульев и скамьи у стены, больше ничего не было.

Засветив все свечи над кульманом, Андрей сноровисто прикрепил большой лист картона и, вооружившись карандашом, начал чертить то, что должно было превратиться в оружие, равного которому этот мир еще не знал. Его оружие не в счет, во всяком случае, пока не станет известен секрет производства пороха. Оружейником или механиком он был неважнецким, но навыки чертежника у него все же имелись, а в последнее время была и кое-какая практика, так что дело более или менее двигалось с мертвой точки в заданном направлении.

Сначала он решил начертить, или даже нарисовать, общий вид будущего карабина, а делать он собирался именно карабин, так как оружие должно было получиться относительно мобильным, и в то же время обладающим достаточной убойной силой. Ему не нужна была громоздкая винтовка, так как он не собирался применять это оружие для того, чтобы ходить в штыковую — для этого есть копья и еще чертова прорва режущего и колющего арсенала местного изготовления. Это оружие должно было эффективно поражать на расстоянии. Да и то, пневматика зарекомендовала себя как довольно капризное оружие, а потому рисковать, используя его в рукопашной, не стоило.

Общий вид его особо не впечатлил. Приклад получался неудобным, в форме конусовидного баллона, но придумать что-либо другое у него не получалось, так как приклад и должен был использоваться в качестве резервуара для сжатого воздуха, а значит, выдерживать большое давление. Пойти по пути устройства отдельного баллона он также не мог, потому что оружие должно было быть боевым, значит, ничего лишнего и простота замены баллона в боевых условиях, только так и никак иначе.

Присмотревшись к своему художеству, он улыбнулся. Все же стереотип мышления — сильная штука. Его карабин как две капли воды походил на винтовку Жерардони, информацию о которой он вычитал в инете, когда увлекся вопросом: а можно ли усилить его пневматическую винтовку поршневого типа, и существуют ли пневматические винтовки, с которыми можно охотиться. Как выяснилось, можно, но поршневые винтовки были слишком слабы. Конечно, на мелкую пернатую дичь или там кроликов и котов — это пожалуйста, но на крупную ни-ни. Для крупной дичи подходили винтовки с резервуарами высокого давления. Эти по мощности даже приближались к обычным охотничьим ружьям и карабинам, правда, и не дотягивали до боевых с пороховыми зарядами. А впрочем, все дело было в давлении, и если удастся собрать в резервуаре достаточное давление… в общем, нет ничего невозможного, но оно того не стоит — есть порох и проверенное веками огнестрельное оружие, которое на порядок менее капризное, нежели пневматическое. Так вот, тогда-то он и нарыл информацию о винтовке Жерардони, именно она на его эскизе и получилась. С другой стороны, не так уж и плохо, тем паче, что она успела побывать на вооружении, хотя и в пограничной страже, но тем не менее успешно использовалась, даже успела поучаствовать в Наполеоновских войнах. Значит, такой тип имеет право на существование.

Немного подумав, он пририсовал пистолетную рукоять, это должно было сделать оружие несколько удобнее. Правда, прикладываться к цилиндрическому прикладу, хотя и конической формы, удовольствие небольшое, но ничего лучше на ум не шло. Мелькнула, правда, мысль сделать ложе наподобие тех, что используются на охотничьих ружьях, и которые они применяли на пехотных арбалетах, но от нее он отказался, так как это привело бы к усложнению конструкции, да и при таком прикладе охватывать его большим пальцем неудобно, хват получался неправильным. Пистолетная рукоять будет выглядеть гораздо лучше.