Практикантка - Каменистый Артем

Левая рука вышла из строя, но сражаться можно и одной. Ладонь потянулась к поясу, отодвинула пласт глины, обхватила рукоять ножа. Лина прекрасно понимала, что ущерб высшему демону этим оружием практически невозможно причинить, но другого у нее попросту не было. Ей необходимо во что бы то ни стало пробить его крепкую броню. Она не сомневалась, что сейчас все вокруг густо пропитано серебром, действующим на существ нижнего мира не хуже сильной кислоты. Достаточно нанести свежую рану, и муки твари будут ужасны: быстро затянуть повреждение невозможно, плоть, лишившись хитиновой защиты, мгновенно задымится. Вряд ли враг при этом погибнет, но, возможно, это задержит его на некоторое время. Подобный исход ее вполне устраивал: кто знает, может, сейчас появится спецназ и добьет противника. Медлить нельзя, вдруг он уже близок к моменту возвращения.

Рукоять уперлась в основание ладони, пальцы обхватили ее по кругу. Хватка была довольно неудобной, но наиболее приспособленной для сильных колющих ударов, ведь рука девушки превратилась сейчас в копье. Клинок тверд, но и броня демона вряд ли ему сильно уступает – при ударе слабая девичья ладонь просто не сможет удержать оружие с должной силой. В этом же случае ножу просто некуда будет деваться, лишь бы он не соскользнул при неловком повороте предплечья.

Лина напряглась, пытаясь хоть на миг превратиться в прежнюю машину смерти. Она вспомнила простую домохозяйку, откинувшую автомобиль с тела своего ребенка, судорожно сомкнула пальцы на кожаной рукояти, отдала телу последний приказ, призывая его совершить невыполнимое, обещая, что затем можно будет остановиться, больше никогда ни о чем не думать, отдыхать целую вечность.

И ее тренированное тело послушалось, рвануло вперед, в один миг взмыв с колен. Рука метнулась навстречу врагу, клинок встретил преграду; на какую-то неуловимую долю секунды Лина испугалась, ожидая, что сталь скользнет в сторону, но нет. Удар был настолько мощным, что нож погрузился по самую рукоять. Звуков она так и не слышала, но вибрация оружия передавала их через скелет до самого черепа. В голове отчетливо различался хруст сминаемого хитина, сливавшийся с каким-то странным треском. Девушка поначалу даже не поняла, что это не выдержала ее рука: кости лопнули от страшной нагрузки. Просто после попытки рвануть клинок в сторону, расширяя рану, пальцы не удержали оружия.

Тело, израсходовав в отчаянной атаке последние силы, перестало подчиняться хозяйке. Ощущение было такое, будто лопнул стержень, поддерживающий ее на ногах. Лина мешком завалилась на бок, все еще подергивая ногами, привычно старающимися куда-то идти.

Все произошло настолько быстро, что Клещ не увидел начала атакующего движения практикантки. Только что она еще слепо раскачивалась, стоя на коленях, но в следующий миг возникла рядом, вытянутая рука коснулась скафандра. Куратор удивился странной силе прикосновения, он даже покачнулся, еще не понимая, откуда донесся этот странный хрустящий звук. Между тем девушка неловко завалилась на бок, ноги ее судорожно забились по земле, поднимая облака пепла. Он шагнул вперед, попытался над ней нагнуться и вскрикнул от неожиданной боли в подреберье.

Опустив голову, Клещ с изумлением уставился на грязную рукоять ножа, вырастающую из псевдохитиновой броневой пластины. Он понял, что это всего лишь сон, ведь подобного попросту не может быть. Но тут нахлынул новый приступ боли, причем он не собирался прекращаться. Куратор осознал, что все происходит наяву, муки были слишком реальными. Его ноги подогнулись, рыцарь упал на спину, подняв при этом приличное пыльное облако. Глядя в небо, застилаемое дымом пожаров, он хриплым голосом произнес первое слово:

– Практикантка!..

Подбежавшая настоятельница на ходу скользнула по нему безучастным взглядом, упала на колени возле своей воспитанницы, приподняла ее голову, второй рукой принялась извлекать липкую, пропитанную кровью глину, забившую рот девушки. Разглядев запекшиеся почерневшие губы, она заорала так, что едва сама не оглохла от собственного крика:

– Капельницу!!! Быстрее!!!

Обернувшись на подоспевшего Кошкина, Мюллер лихорадочно спросила:

– У тебя есть вода?

Тот сунул руку в карман, извлек банку пива, быстро раскупорил. Настоятельница попробовала напоить практикантку, но тщетно: ее губы даже не шевельнулись, никак не реагируя на влагу. Нахмурившись, женщина попыталась нащупать пульс на шее, одновременно крикнув Олегу: