Гнев Господень тактического назначения - Фролов Андрей Евгеньевич

Невесомыми шагами подошел к выбитому в цветном стекле пролому, поднимая голову вверх. Оперся руками на подоконник, с любопытством вглядываясь в непроглядную ночную темноту. Прохладный ветерок из окна ласково ворошил волосы на голове мальчишки. Стив проследил его взгляд и… вдруг увидел за окном звезды, но не мутные и далекие, парящие в тяжелом загазованном воздухе. Он увидел их кристально чистыми и близкими, как рассыпанные по бархату огромные алмазы. Струго грустно улыбнулся, поворачиваясь к нему.

— Они так долго ждали, когда я вернусь во второй раз, Стивен, что уже не верят мне. Они просто не хотят верить. Сама мысль об этом стала для них чем-то вроде культа…

Стэнделл хотел сказать что-то важное, очень и очень важное, но не смог. Губы больше не слушались его, как и прочие части тела, и поэтому он просто открыл рот. Струго подошел, прикоснулся тонкими пальцами к своему подбородку, еще не знавшему бритвы. Не по-детски печально нахмурив высокий лоб, он принялся разглядывать собственное отражение в сотнях стеклянных брызг на полу. Как же он устал столетие за столетием доказывать людям очевидные вещи, пронеслось в сознании Стэнделла, словно сами звезды упрекали его в этом. Как же устал доказывать, а еще прощать кровавым убийцам гибель служащих ему людей. Голос Струго зазвенел вновь, колокольцами вплетаясь в музыку.

— Для человечества сама идея второго Пришествия стала религией, да, теперь я в этом уверен. Религией, которой легко и выгодно поклоняться. Ожидать чего-то великого, откладывая покаяние и собственный ответ перед Богом на потом. А пока ты свободен. Скажи, аминь, брат! Скажи, возрадуемся, и ты спасен! Скажи, алилуйя. Признайся, что грешен. Теперь ликуй, иди домой и смотри телевизор. Все, что остается тебе, кроме ликования, верить и ждать. Ты самый добрый на свете католик, а пока ты предоставлен самому себе, возрадуйся и приходи в следующее воскресенье. Может быть, чудо все же произойдет… Но ведь мы знаем, что делает с людьми бесконечное ожидание чего-то важного? Как оно убивает ожидание настоящего чуда, превращая наши надежды в стиль жизни, в пустой ритуал, с которым так просто, скажи мне, алилуйя…

В голосе Струго слышалась неземная боль.

— Он имеет право так говорить о человечестве, — сказала Стивену одна звезда.

— Человек так долго юродствовал над верой в него, что у этого юноши действительно есть на это право, хоть он и льет желчь вместо меда, — согласилась другая звезда, вспыхнув.

— Но дети не должны говорить о таких вещах, — ответила им третья звезда, трижды мигнув. — Потому что такие разговоры могут покалечить их душу…

— Не надо… — умоляюще прошептали пересохшие губы Стивена. — Это так больно, мой господин…

— Я привык, Стив. — Струго криво улыбнулся, кивнул, бесшумно подошел и доверительно положил невесомую руку на крепкое плечо Стэнделла. И вновь все тело охватило тепло, стало легко и приятно. Прикосновение его лишало забот, горячее и доброе, что когда-то излечило слепого из Вифсаиды, прокаженных, бесноватых, парализованных и кровоточащих. — Уже давно привык. Люди не верят, они говорят: о, это не может быть правдой. Ты лжешь нам, самозванец. Ты не мог прийти так рано, мы еще не закончили свои дела. Мы просто не будем верить тебе, и все пройдет… Не мог бы ты вернуться чуть позже?..

— Но так нельзя. — Стивен внезапно почувствовал невероятную, нечеловеческую ненависть. Она поднималась из желудка, как обжигающая волна, резкая, невыносимая, требующая немедленного выплеска. Ненависть ко всем этим глупцам, не видящим очевидного, не замечающим чудес. К обывателям с их ничтожными заботами, копошащимся в земле и неспособным поднять глаза к небесам. Но Струго чуть сильнее сжал пальцы, и на смену яростному гневу мгновенно пришло прощение и мир. Теперь мальчик улыбался открыто и заразительно.

— Но есть и другой путь, Стивен. Путь, лежащий через прощение и излечение человечества. Излечение от пороков и грязи, а поверь, я умею врачевать. Грехи людские стали настолько великими, что искупить их невозможно даже распятием… Однако достаточно лишь указать им истинный путь. Заставить их прозреть.

Стив тонул в звенящем море спокойствия. Наконец-то он прозрел. Наконец-то! После всей лжи и зеркальных коридоров самообмана. Здесь, под этими железными звездами, он внезапно увидел дорогу среди небесных светил, по которой пойдет он и еще тысячи других прозревших и увидевших Истину. Пойдут, оставляя за спиной умирающий в грязи мир.