Анастасия - Бушков Александр

Анастасия давно уже бросила поводья Росинанта, полагаясь на конское чутье. Однако незаметно было, чтобы конь чуял верный путь, – он просто шагал, размеренно и устало, плелись у его передних ног Бой и Горн, притихла Ольга, и два заводных коня понуро тащились на чембурах, отягощенные вьюками. Кавалькаду обуяло уныние. Шлем и кольчуга казались Анастасии непривычно тяжелыми. Лик Великого Бре отстоял от верхушек деревьев на высоту стрелы, не более.

Анастасия чувствовала себя скверно. Самое тяжелое в трудной и опасной дороге – первые шаги, первые переходы, когда ничего еще не ясно, когда опасности зыбки, туманны, не оформились в целое, неизвестны друзья и враги, и не вкусил еще радости первых побед и поучительной горечи первых поражений. Неизвестность. Самое тяжелое в жизни.

Поэтому Анастасия обрадовалась, когда Росинант вдруг поднял голову, шумно понюхал воздух и фыркнул. Вынула лук и наложила стрелу на тетиву. Поводьев не касалась. Ждала. Размеренно постукивали копыта. Насторожились собаки.

Лес редел. Ползли минуты, а все оставалось по-прежнему. Будь впереди звери или люди, иначе вели бы себя боевой рыцарский конь и привыкшие к странствиям псы, встречавшие и разбойников, и хищное зверье. Сейчас же Анастасия не знала, что и думать.

Ну вот, что-то определилось. Тропка, давно уже ставшая едва различимой, сейчас исчезла совсем. Впереди было дикое редколесье – но что-то там виднелось впереди, непонятное. Что-то продолговатое, и что-то блестящее вдали. Несомненно, дело рук человеческих. Анастасия обернулась, встретила взгляд оживившейся Ольги и кивнула:

– Вперед!

Она крупной рысью вылетела на опушку и остановила коня. Стремя Ольги звякнуло о ее левое стремя. Натянув луки, они всматривались. Оторопело переглянулись и снова уставились туда.

В несколько рядов стояли странные, удивительные предметы. Больше всего они походили на гигантские колбасы с аккуратньми рядами дырок по бокам – и одни дыры, зиявшие, позволяли разглядеть, что колбасы внутри пустые, а другие дыры закрыты мутным... стеклом? По бокам у колбас – нечто, напоминавшее гигантские плавники, отклоненные назад, и одни плавники отвалились, лежат рядом, помаленьку рассыпаясь в пыль, а другие пока что держатся. Хвосты колбас увенчаны косыми вертикальными плавниками, и на них – еще плавники, горизонтальные, и некоторые отвалились, а другие нет. На хвостах виднеются еще округлые спаренные бочки. Одни предметы стоят на трех подпорках с колесами – две подпорки под плавниками, одна под носом. Другие лежат брюхом на земле, развалились на части – видно, что у них были свои подпорки, но подломились. Все это брошено давным-давно – повсюду запустение, тлен, земля под предметами и далеко вокруг покрыта чем-то, некогда твердым и ровным, а сейчас потрескавшимся, и в трещины буйно проросла высокая сочная трава, а кое-где поднимаются и деревца. Одно выросло прямо сквозь «колбасу». Подальше, слева – серые руины огромного здания. Невозможно уже понять, как оно выглядело, когда было новьм. Вдали – ряд тускло поблескивающих круглых строений без дверей и окон, с плоскими крышами, больше похожих на перевернутые вверх дном исполинские ведра.

– Слушай, это все старое, – тихо сказала Ольга. – Ужасно старое. Гниль и ржавчина. Может, это Древние?

Вместо ответа Анастасия натянула тетиву и выстрелила. Стрела пробила бок ближайшей «колбасы», вылетела с другой стороны и упала наземь далеко позади предмета, на таком расстоянии, которое примерно и пролетит пущенная с таким усилием стрела. Взвились облачка трухи, остались дыры с кулак. Миг тишины, и предмет даже не рухнул – осел, рассыпался на крупные обломки, тут же раскрошившиеся при ударе оземь, словно подрезали невидимую становую жилу, на которой все держалось.

– Гниль, – сказала Анастасия. – Точно.

Вложила лук в саадак и затрубила. Хриплый рев боевого рога пронесся над полем и загадочными предметами, утих вдали. Треща крыльями, из серых руин взвилась ворона, унеслась прочь. Бой глухо рычал.

– Быть может, это все от Древних осталось, – сказала Анастасия. – Только что это?

– Такие дома?

– А где к ним лестницы? Где трубы?

– И все равно – ни на что больше это не похоже, только на дома. Может, лестницы они потом убирали внутрь, как залезут, – что мы знаем о Древних?

– Твоя правда, – сказала Анастасия. – Не знаем ничегошеньки. И ничего не узнаем – что тут поймешь? Одна труха.