ОАЗИС. Вторжение на Таймыр - Денисов Вадим

Великий человек, вождь, властитель отличается от обычных людей вовсе не тем, что очень любит власть и деньги. Власть любит даже милый домашний папа в тапочках. А деньги в наше время ценят и любят уже и трехлетние дети. Великий человек отличается тем, что постоянно и неизбежно придумывает некие Великие Цели. И ради этих целей он, на беду окружающим, всегда способен (и склонен) жертвовать. То есть отдавать на заклание нечто действительно ценное: жизни целых армий и психическое здоровье поколений, общественную мораль и территории. Тем он и страшен, в общем-то. А вся подлость в том, что именно и только Великая Цель способная людей добровольно взорвать мозг и слепо пойти за ней, ломая остатки того, что еще недавно было головой.

Частицей своего старого, еще не отформатированного сознания, Костя отмечал нелепицы в речах верховного, но даже не успевал осознать это - здравые ростки сомнений стремительно увядали, уступая место новым установкам и идеям. Раз уж есть цель, то он - оружие и средство. И он сделает всё что надо.

- Начинай снижение к точке выброски, - скомандовал Ягельник пилоту и посмотрел на него, показывая, что ждёт немедленной реакции.

Но тот, сосредоточенно придерживая наушники одной рукой, что-то напряжённо выслушал и вместо ожидаемого действия сообщил:

- На хвосте вертолёт госбезопасности. Вот, хозяин, послушайте, - он переключил какой-то тумблер и следующее сообщение услышали уже все в салоне "Робинсона".

- Вертолёт "Робинсон" к северу от нас! Прекратите движение и ждите дальнейших указаний! Здесь проводится спецоперация. Повторяю, прекратите движение!

---

Что знает подавляющее большинство жителей нашей страны о Таймырском полуострове XXI века? В основном немного и только штампы. Одни представляют себе стародавние жилища наивных кочевников и сонмища оленей, бредущих неведомо куда, другие - лес нефтяных и газовых вышек в бескрайней тундре. Третьи, путая все на свете, что-то слышали о "зеленом море тайги" и "длинном рубле", муксунах, бурундуках и белых медведях. Четвертые - начитанные - вспоминают о существовании где-то там поблизости златокипящей Мангазеи, знают, что тут есть великие могучие реки, на "тихом бреге" которого сидели когда-то казаки-первопроходцы, типа Ермака, "объятые думами", пятые - экономисты и финансисты, знают про существование медно-никелевого комбината-гиганта, завалившего едкими выбросами весь Таймыр. Конечно, все это в разной степени было или есть.

Но главное на Таймыре - его ландшафт, в том числе уникальный вид настоящей бескрайней тундры. Вы смотрите на неё, и у вас тут же появляется щемящее чувство ожидания путешествия, тревожное и волнующее предчувствие дороги. Вы понимаете, что слишком много времени проводите в насыщенном статическим электричеством кресле, что вашей психике надо забыть границы, очерченные обоями стен, глазам милей бесконечность простора, а ногам - длинный путь в неизвестность. Даже если никуда не пойдете, привычно отложив замыслы "на завтра", то томительные сны останутся, ведь в каждом из нас живет путешественник, как ни души его спасительными бытовыми отговорками. Если же вы, в отличие от большинства обывателей, представляете, сколько тайн и загадок таит заполярная тундра, то возвращение "в бетон" втройне тягостней. Ну… тогда хоть полюбуетесь вволю.

Таймырские тундры бесконечно разнообразны. В них есть огромное количество экологических ниш - мест обитания растений и животных. Они появились в результате множества причин: неодинакового геологического строения местности, различий в ветровом и температурном режиме, сдувании или навевании снега. Вечная мерзлота создаёт удивительные ландшафты, при взгляде с вертолета они напоминают то гигантские бородавки (остаточно-мерзлотные бугры "байджерахи"), то южно-азиатские рисовые чеки. Жизнь в заполярной тундре, следуя узору природных условий, создает собственный рисунок. Охотящиеся за леммингами совы и чайки выбирают самые высокие бугры для засидок и, унавоживая почву, помогают появлению высокой зеленой травы, сетка ярко-зеленых точек заметна с воздуха. Порою с вертолёта видно, как оленьи и лемминговые тропы меняют рисунок сети мерзлотных трещин. Тундра - особый мир, где земля, не прикрытая защитой леса, создает неповторимые по красоте узоры, а их подчеркивает приспосабливающаяся и меняющая их жизнь.

Донцов попытался разглядеть что-либо в бинокль, протиснувшись между пилотами, но безуспешно, освещение уже не позволяло. Тогда он откинулся назад и, продолжая жевать зубочистку, спросил у командира: