Вселенная неудачников - Мусаниф Сергей

– Остается только порадоваться за Кленнонскую Империю, – сказал я. – Далеко она от Альянса?

– Кленнонский солдат может действовать на планетах с силой тяжести, в пять раз превышающей земную, – сказал Сол. – Двумя пальцами он может сломать тебе руку. В его ноздрях есть мембраны, способные полностью перекрыть доступ внешней атмосферы. Без кислорода такой экземпляр может прожить больше двадцати минут. Он обладает двойным скелетом и способен выдержать падение с высоты более пятнадцати метров. С места он может прыгнуть на два с половиной метра в высоту или на пять в длину. В полной боевой выкладке, а это около ста пятидесяти килограммов, он способен развить скорость до пятидесяти километров в час и поддерживать ее несколько часов. У него два сердца, более того, в его организме продублированы все жизненно важные органы, так что убить его одним выстрелом в корпус практически нереально.

– Вы с ними воюете?

– Пока еще нет, – сказал Сол.

Он щелкнул еще одной клавишей, и правая стена тоже превратилась в экран.

– Обалдеть, – сказал я. – Это тоже выведенный специально для боевых действий кленнонец?

– Нет, – сказал Сол. – Это скаари.

– Милый… милое существо, – сказал я. – И с ними вы тоже не воюете?

– Пока еще нет, – сказал Сол.

– Должен заметить, вам крупно повезло.

Хоть это и не афишировалось, я прекрасно понимал, что мои апартаменты напичканы камерами слежения, микрофонами и прочей следящей фигней, так что первое время я чувствовал себя участником какого-то реалити-шоу.

Но через некоторое время я привык к постоянному наблюдению и, подобно героям реалити-шоу, перестал обращать на это внимание. И даже когда Виола в первый раз предложила заняться сексом, ссылаясь на распоряжение полковника Визерса, тот факт, что за нами кто-то может подсматривать, меня особенно не смутил.

Если уж сама Виола не видела в нем ничего предосудительного, то что можно спрашивать с меня? Я – всего лишь подопытный кролик, и секс – это всего лишь медицинская процедура, поддерживающая меня в тонусе.

Но секс с Виолой был приятен. Против таких процедур я не возражал.

Комнату с окном мне предоставили в тот же день, когда состоялся наш «серьезный разговор» с полковником Визерсом, в котором он пообещал взять меня штатным аналитиком СБА, а я сделал вид, что ему поверил.

А он сделал вид, что поверил мне.

На самом деле я весьма скептически оценивал нарисованную Солом перспективу. Кому нужен аналитик, пусть и обладающий уникальный памятью, но ничего не знающий не только о предмете будущего анализа, но даже об основах общества, в котором ему придется жить и работать? Обучение такого кадра займет слишком много времени, и я не уверен, что, с точки зрения Сола, овчинка стоила выделки.

Однако я допускал мысль о том, что я временно нужен СБА живым. Суть их экспериментов надо мной состояла в попытках вычислить тот самый фактор, делающий мой мозг невосприимчивым к влиянию извне, и попробовать повторить эту штуку со своими агентами. Возможно, на первое время им понадобится контрольный экземпляр. Для сравнения, так сказать.

Но как только им удастся закрепить эффект и необходимость в контрольном экземпляре пропадет, потомки от меня избавятся.

И в этом у меня не было почти никаких сомнений.

– В нашей галактике существуют три силы, которые стоит принимать во внимание, – сказал Сол, когда я вдоволь налюбовался малосимпатичными экземплярами, заполнившими обе боковые стены. – Это Кленнонская Империя, Гегемония Скаари и Демократический Альянс. Наши отношения далеки от дружеских, и у нас есть все основания полагать, что скоро начнется война. Как мы надеемся, начнется она все-таки не завтра, но то, что это случится в течение ближайшего десятилетия, не вызывает сомнений. И далеко не факт, что мы можем в этой войне победить. Слишком много факторов, слишком много переменных, от которых может зависеть исход битвы.

– И сразу вопрос, – сказал я. – Как ты заявил, Альянс представляет девяносто процентов человечества. Где остальные десять процентов?

– На неприсоединившихся мирах, – сказал Сол. – Когда начнется война, они конечно же примкнут к нам, но в общем раскладе это не имеет никакого значения. Вся боевая мощь человечества сосредоточена в Альянсе.

Как бы там ни было, это весьма интересный разговор.

Конечно, Сол тщательно фильтровал информацию и говорил мне только то, что, с его точки зрения, мне нужно было знать. И делал это с определенной целью – желая вызвать во мне доверие. Но на фоне того информационного вакуума, в котором я пребывал в последнее время, это было очень много.

И я, со всей своей уникальной памятью, старался не забыть ничего из услышанного.

– А чего вы с остальными не поделили?

– Разные политические системы не могут долго существовать рядом друг с другом в одной галактике, – сказал Сол.

– Раньше они прекрасно существовали на одной планете, – заметил я.

– И это постоянно приводило к войнам. К тому же в нашей ситуации есть одно существенное отличие.

– Какое же?

– Нам противостоят не люди, – сказал Сол.

– Как я посмотрю, у вас тут процветает ксенофобия, – сказал я.

– Никакой ксенофобии, – улыбнулся Сол, но улыбка его была невеселой. – Исключительно вопросы выживаемости расы. Человеческой расы.

– А этот ваш суперзасекреченный темпоральный проект, – сказал я, – он тоже как-то связан с вопросами выживаемости расы? Или это просто нецелевое расходование средств налогоплательщиков накануне войны?

– Связан.

– Каким же образом? – поинтересовался я, когда понял, что Сол вовсе не собирается сам развивать эту тему.

Полковник Визерс молчал.

– Не понимаю, почему ты отказываешься говорить, Сол, – сказал я. – Какие у тебя могут быть секреты от своего будущего сотрудника? Хотя в принципе все и так довольно очевидно. Вы ищете способ изменить настоящее, изменив прошлое.

Сол вздрогнул. Похоже, для него это было не так очевидно. Может, у них тут научной фантастики больше не читают? Или не пишут?

– Только я все равно кое-чего не понимаю, – сказал я. – Как вы можете повлиять на нынешнюю ситуацию в галактике, изменив прошлое человечества? Ускорить его развитие, чтобы обладать технологическим преимуществом над противником? Но это ведь все вилами на воде писано…

– Не человечества, – сказал Сол.

– Что?

– Мы хотим поменять прошлое, – сказал Сол. – Но не прошлое человечества. Правда, мы еще не придумали как.

На сторонний взгляд, взгляд дилетанта, ничего не понимающего в природе процесса, все было достаточно просто. По крайней мере, если сложить обрывки данных, которыми со мной поделился профессор Мартинес, и крупицы информации, оброненные полковником Визерсом, складывалась общая картина.

Темпоральный проект был похож на треногу, на которой в настоящем времени и посреди Тихого океана находилась лаборатория профессора Мартинеса. А ножки этой треноги находились на разных планетах. И не просто на разных планетах, а в прошлом разных планет.

Все-таки хорошо, что я ни черта не понимаю в физике. Если бы понимал, мне наверняка было бы труднее все это представить.

База темпорального проекта в джунглях Белиза служила опорой для того, что профессор Мартинес для простоты обозвал «машиной времени», и именно эта опора позволяла людям профессора производить свои исследования в прошлом планеты Земля. Понятно, что любые серьезные изменения в прошлом Земли приведут к изменению ее настоящего, и реальность, в которой существуют профессор Мартинес, полковник Визерс, темпоральный проект и сам Демократический Альянс, вполне возможно, будет замещена другой реальностью, в которой ни профессора, ни Альянса не будет.

Поэтому ребята собирались изменить прошлое цивилизаций своих врагов. В идеале сделать так, чтобы у их врагов вообще не возникало никакой цивилизации.

Оставить Землю в целости и сохранности и в то же время стереть из существующей реальности всех ее врагов. Сделать так, чтобы на материнских планетах скаари и кленнонцев вообще не зародилась разумная жизнь. Ведь наверняка это можно каким-то образом сделать.

Профессор сказал, что теперь они могут отправить капсулу во времена динозавров, где побочные эффекты ее работы не будут привлекать внимания местного населения и не станут объектом пристального изучения спецслужб. И уж динозаврам точно не понадобится стирать память, замещая ее ложными воспоминаниями. Значит, теоретически профессор способен отправить такие же штуки в прошлое других планет, перекраивая их историю на свой лад.

Главная сложность, как дал понять полковник Визерс, заключается в том, что для отправления такой хреновины в прошлое планеты требуется площадка в ее настоящем. А кленнонцы и скаари вряд ли предоставят своим врагам из Демократического Альянса территорию для подобных экспериментов.