Создатель черного корабля - Березин Федор Дмитриевич

Трудно представить, что такое пятнадцатибалльный шторм, а уж тем более восемнадцатибалльный. Не исключено, что это хаотичные волны высотой до ста метров и ветровой поток со способностью выдернуть корабль из воды, сделав из него летучую рыбу. Интересно, не оттого ли геянцы воюют, что на противнике хоть как-то получается выместить зло за всяческие вот такие нехорошести проживания возле трех солнц одновременно, учитывая, что одно из них «слепое»?

Однако эсминцу-корвету совсем не стоило бросаться в зону, в которой оборвались радио-кардиограммы жизни фрегата, снабженного двумя тягловыми реакторами. Тем более не стоило этого делать, имея за кормой шестидесятиметровый пластиковый прицеп.

27

Чудо по определению

Естественно, у него в распоряжении не оказалось капитанского мостика, по крайней мере, в прямом смысле. Ведь он изначально заканчивал академию Флота Закрытого Моря по кафедре вождения подводных судов. Оно, может, и к лучшему. В плане выявления его аномальной зацикленности куда-то в глубь собственного сознания. Где-нибудь на борту большого линейного корабля это бы вызвало перетолки среди соратников-офицеров, а здесь, под водой, людям прощалось многое. Более того, чрезмерно нормальный здесь бы, наверное, не вытянул. А даже если бы вытянул, то только за счет перестройки собственной сути. Изменением внешнего поведения отделаться бы здесь не получалось. Ведь нужно было спокойно – точнее, в повседневном аврале – работать, выбросив из памяти столь мелкий факт, что над твоей головой всегда находится столб воды, способный раздавить тело так же просто, как ботинок давит всяческую тараканистую мелочь. Ведать, что военный и мирный труд, в общем-то, различимы только по вероятности, но никак не по исключению из повседневности, массовой гибели всех, кто копошится рядом, с тобой в компании, разумеется. Какая-нибудь маленькая оплошность, совершенная чушь для какого-нибудь линкора «Грапуприс Тридцать Первый», типа неплотно прикрывшегося всасывающего патрубка шноркеля, могла запросто, в течение считаных минут, угробить всю стометровую громадность связанных в целое механизмов вместе с застрявшими в их промежностях людьми. Сколько их, таких случайностей, уже произошло. Хотя, по идее, это похоже на то, как если бы у того же стотысячетонного «Грапуприса» какой-нибудь невыспавшийся офицер-канонир, вскочив по тревоге, забыл задраить бронированный иллюминатор, а потом из-за этой мелочи гигант опрокинулся и затонул. В подводном флоте подобное случалось сплошь и рядом, точнее, должно было случаться. По идее, далекое и покуда не везде и всюду измеренное дно океанов обязано быть усыпано корпусами раздавленных в лепешки подводных лодок. Однако тонули все-таки не всегда. Было ли это, точнее то, что не тонули вообще все, научно объяснимым фактом? Нет, это было совершенно необъяснимо, а значит, являлось чудом по определению.

Только Стат Косакри, правда, не сразу, а много позже, понабравшись опыта, сумел такое объяснить. Да и то только себе самому. Ведь кто бы ему поверил, если бы он вывел наружу свое «научное» толкование? Хотя, если вдуматься, оно ставило на место не только невероятные случаи спасения подводных лодок, но и вообще любые факты мира. Но, опять же, кто бы поверил столь универсальной теории? И, по сути, если она верна, то стоило ли ее кому-то растолковывать? Ведь дополнительный подвопрос состоял не только в том, способен ли этот кто-то, кроме самого Стата Косакри, теорию воспринять, но гораздо глубже: существовал ли этот самый кто-то вообще?

По мнению Косакри, именно это допущение и замыкало логическую цепочку объяснений.

28

Сказки моря

Радиоперехват

Какие имелись альтернативы, кроме движения по запланированному маршруту и неизбежного попадания в пятнадцатибалльный – или чего-то похлестче – шторм? Вообще-то ничего стопроцентно надежного в возможных вариациях не значилось. Над планетой Гея не зависала гирлянда из спутников наблюдения за погодой, так что сказать точно, куда двигается ураган, да и с какой точно скоростью он это делает, не получалось. Так что решения по поводу безопасного маршрута могли носить только вероятностный характер, они принимались в условиях недостаточных знаний. Впрочем, ничего нового в этом не было, вся история геянцев – это беспрерывная череда ответов на вызовы при недостаточной информированности.

Итак, можно было совершить следующие виды пертурбаций. Если ускорить ход, то имелся шанс пройти в Северное полушарие «перед самым носом» у урагана. Правда, тогда путь к островам Роно удлинялся приблизительно на тысячу километров. Однако при подобном решении это не имело значения совершенно, ибо, для того чтобы ускорить ход, потребовалось бы только одно – перерезать тягловые канаты. Второе решение предусматривало разворот на сто восемьдесят – или около того – градусов и солидное отклонение к югу. Потом, после маневра, получалось прекрасно разойтись с ураганом, пропустив его слева. Однако углубление в акваторию, переданную в ведение Союза Брашей, это всегда дело рискованное. Здесь тебя никак не умудрится спасти вовремя подоспевшая «стая» ФЗМ.