Допрос с пристрастием - Березин Федор Дмитриевич

— Где ж я их мог видеть? — пожал плечами израильский генерал. — У нас же, слава богу, этой напасти нет.

— Вот переправим технику, тогда увидишь, — глубокомысленно предсказал русский.

Тут как раз подоспело подкрепление из полковников с коньяком.

— Давай! За тех механоидов, которых вскоре увидишь! — произнес Жиров торжественно. — За тех механических гадов, которых ты, Давид, вскоре сокрушишь.

Как же было за такое не опрокинуть, а потом не повторить еще?

20. Наследство

Вообще-то, не очень практичный в обыденной жизни Кварод, в этот раз сообразил очень быстро. Пока другие только гадали: что и почему? И куда, к примеру, делся Рэкод? Никто ведь ничего не знал. Ну, разве что, Бармалей. Этот проныра вполне мог быть в курсе дела. Тем более, ведь именно он через считаные дни встал у руля расширившейся Группы.

Так вот, пока другие гадали, Кварод действовал. Он добрался до компьютера Рэкода. Там, разумеется, все было зашифровано, да и всякие входные пароли никоим образом не пускали в систему чужих. Но ведь одним из увлечений Кварода была именно наука о шифрах — криптография. И пускай в основном он занимался природными — биологическими шифрами, любой шифр, разработанный человеком, был гораздо проще всяческих ДНК. Так что у Кварода имелась куча уникальных логических программ для вскрытия чужих секретов. Конечно, знай он, что с Рэкодом все в порядке, он бы никогда не решился на такое. Но ведь с академиком все было совсем-совсем не в порядке.

Так что Кварод вскрыл защитные системы компьютерного хранилища данных Рэкода всего лишь за пару часов. Затем он все скопировал в свою базу данных. После этого он, видимо, предчувствуя будущее возвращение к власти Бармалея, уничтожил некоторые подлинники документов. Теперь основные гениальные догадки Рэкода превратились в какие-то обрывки и клочки. Эти невнятные осколки можно было трактовать по-всякому. Но гениальность и четкость мысли Рэкода исчезла из них навсегда. Файлы, явно не относящиеся к непосредственным делам Группы лабораторий, Кварод уничтожил подчистую.

Через некоторое время новый начальник Группы привлек Кварода к извлечению данных из наследства Рэкода. Кварод долго, целых трое суток, изображал активную деятельность. Он вроде бы в поте лица вскрывал пароли и коды. А сам потихоньку сортировал оставшуюся в компьютере Рэкода информацию. Он спокойно «испепелил» еще несколько изумительных теорий Рэкода, не оставив от них ничего. Все это не относилось к первичным задачам лабораторий. И значит, никто не мог хватиться потерянных данных. Да и кому они теперь были нужны? Бармалею? Это ничтожество никогда бы не решилось сделать шаг вправо-влево от указаний Хистера. Все, научное наследство Рэкода просто заморозилось бы навсегда. А то, чего доброго, попросту бы уничтожилось, уже совсем безвозвратно.

Но теперь оно было в надежных руках.

Кварод не собирался делать на наследии Рэкода карьеру. Когда-нибудь, в неведомом будущем, он вообще намеревался опубликовать все догадки Рэкода с указанием. Но это потом, когда он сумеет вырваться из-под власти Ковчега и каким-то чудесным образом обосноваться в нормальном мире. За пределами Пятизонья. Это было какое-то невероятное будущее. В настоящее время оно ему даже не снилось. Что он будет делать за пределами локаций? Чем займется? Все его научные планы базировались на пребывании здесь. А значит, на взаимодействии с Ковчегом.

Но в Ковчеге, с его загнанной в узкую лузу наукой, было слишком тесно для провидений Рэкода. Ну, а теперь, значит, и для Кварода. Волею судьбы именно он стал истинным наследником Рэкода. Не наследником должности, а наследником духа. И потому именно Квароду следовало продолжать прерванное на взлете дело.

21. Спецзадание

— Господин генерал, — обратился к Алексею Жирову особый уполномоченный. — Как ни жаль, но вам придется повторить увеселительное мероприятие с вашим новым другом.

— В смысле? — не дрогнул ни одним мускулом на лице настоящий русский генерал-майор.

— Вы вчера хорошо с ним посидели, установили контакт. Хвалю, — благосклонно кивнул Иван Иванович.

Ну, это в документе типчик с майорскими погонами значился Иваном Ивановичем Липкиным. В действительности он мог быть Иваном Альбертовичем, а быть может, и Альбертом Ивановичем. Вот фамилия его почти соответствовала истине. То есть более всего данному господину подошла бы фамилия Липов. Поскольку и сама фамилия, и майорское звание на погонах были именно липовыми. Однако по этому поводу вовсе не стоило данному липовому майору липовых сухопутных войск хамить или даже чрезмерно активно с ним пререкаться. Ибо, хоть он и являлся липовым от головы до пят, тем не менее состоял особым уполномоченным Президента России.