На пороге Тьмы - Круз Мария

– А дальше-то чего? – продлил я список идиотских вопросов.

Никто не ответил, естественно. Лишь большая серая ворона, усевшаяся на кирпичную развалину, каркнула, словно издеваясь. Я нагнулся за камнем, и она, как и подобает этой подлой породе птиц, не стала дожидаться броска, а сорвалась с места, захлопав крыльями, и полетела. Камень я все же бросил. Он описал бесполезную дугу и с глухим тихим стуком исчез в зарослях.

Не было ни дома, ни поселка. Ни даже дороги к поселку – только какая-то заросшая и заброшенная просека. Был дождь, был лес, абсолютно незнакомый, был запах леса. Не было никаких примет густо застроенного коттеджами пригорода Москвы, да и примет наличия самой Москвы поблизости тоже не имелось. То есть вообще ничего не было. Был сарайчик с генератором, был сам генератор. Сарай изменился – еще несколько минут назад сверкавший мокрой под дождем свежей зеленой краской, теперь он был ржавый, словно его забросили много лет назад в полном небрежении. Никакой проволочной петли тоже не видно.

Это снаружи. А вот внутри – наоборот. Все осталось таким, каким и было: чистый пол, новенький японский генератор, сверкающие инструменты с пластиковыми черно-желтыми рукоятками, рассыпанные по полу. Фонарик в руке.

Не стану скрывать, какие-то идеи по поводу произошедшего у меня мелькнули. Я даже закрылся в сарае с генератором и честно ждал новой морозной волны – в надежде, что она вернет все на место, – кому-то молясь о том, чтобы не сойти с ума окончательно, ругаясь и идиотски хихикая. Но ничего не произошло. Вокруг меня была самая обычная темнота, которая снова спряталась сначала от луча фонарика, а затем была окончательно добита серым светом снаружи, когда я вновь распахнул дверь.

– Не сработало, – громко объявил я неизвестно кому, разочарованный результатом эксперимента.

Я полагал, наверное, что скотина-шутник сидит где-то рядом и наслаждается происходящим, злорадно ухмыляясь. Даже не удержался и сказал вслух:

– Узнаю, чья работа, – порву на английский флаг.

Никто не испугался, да и не ответил мне. Даже ворон больше не было. Вообще ничего не было – только лес и какая-то развалина. И все. И еще я.

– И чего теперь делать?

Так и не понял, то ли я вслух это спросил, то ли мой внутренний голос поинтересовался у меня самого. Поэтому ответил уже вслух – не знаю, себе или внутреннему голосу:

– А хрен его знает.

И сел на мокрый кирпич заваленного куска стены. Идей не было. Можно было остаться здесь в надежде, что все разрешится само собой и я как-то попаду туда, откуда вывалился, или куда-нибудь идти. Куда? Да вот по просеке, например. Кто-то же ее прокладывал, так что куда-то она должна вести.

Курил бы – точно закурил. Я даже представил себя здесь задумчиво дымящим сигаретой. Но курить бросил давно, лет десять тому назад, так что картина была неактуальной.

Затем пришла мысль следующая: что она подумает? Я ведь здесь оказался не один, а вместе с сараем и генератором. То есть она в очередной раз выглянет в окно, чтобы, например, напомнить про дрова, – и что? Ни сарая, ни мужика в сарае? И что она все же подумает?

Ой, мама дорогая, что же это будет? Меня аж в дрожь бросило, когда я окончательно осознал, что не имею ни малейшего представления, куда нас с сараем занесло и чем это все закончится.

Затем пришла вторая мысль: надо отсюда валить. Искать людей. Людей с телефоном, которые скажут, где я нахожусь, дадут позвонить бесплатно, и тогда я позвоню и попрошу выслать денег. На билет или на такси, если я не очень далеко. И скажу, что с ума не сошел, и она не сошла, а как приеду, так все и объясню. И был не у любовницы. Впрочем, на такси можно и не высылать – возле дома расплачусь. А сидеть здесь непродуктивно. Это как минимум, потому что вероятность встретить здесь людей так себе. Маленькая она, вероятность эта самая.

– Пойду, – сказал я неизвестно кому, поднимаясь на ноги.

На всякий случай собрал отвертки с пола – не бросать же добротный германский инструмент, – рассовал по карманам. И пошел. Продрался через кусты, обрушивая водопады капель с веток, выбрался на просеку. Очень похвалил себя за то, что обулся в ресапы, а заодно и дождевик накинул. Со мной такое редко случается, максимум, на что способен, – это добежать по двору бегом в чем был, но вот сегодня так не хотелось на мокрень и холод, что я этим одеванием время оттягивал.

Налево или направо? Собственно говоря, никакой разницы я не видел, но справа небо было яснее и светлее, а слева – совсем темное, как свинец, и висело низко-низко. Отчего вероятность вымокнуть была куда выше, если немного подумать. Я и подумал. И пошел направо.