Это наш дом - Каменистый Артем

Но завтра надо что-то решать, срочно… Ящериц ловить? Девятнадцать рыл накормить… Сколько же на это потребуется ящериц и где их столько поймать? Охотиться попробовать? Дротики у них есть – дистрофики-охранники охотились именно с ними. Но это ведь привычные к экзотичному оружию аборигены – люди метко бросать их не умеют. Да и с дичью тут негусто – за целый день и одного зайца не видели, не говоря уже о чем-нибудь посолиднее. Лишь несколько сусликов по пути замечал, но к ним подходить бессмысленно – мгновенно в норы прячутся. Птицы тоже близко не подпускают.

Если они не найдут себе продовольствие, через два-три дня все превратятся в полуживых доходяг. Два года лишений не шутка – резервов в организмах вообще не осталось. Им нужно поесть хоть что-нибудь, нужна энергия, иначе гнить им в этой степи.

Андрей внезапно поймал себя на мысли, что скучает о пайке халвы. Дожил…

Котел наполнили полностью. На глаз в нем ведра два с лишним, – на девятнадцать человек по два литра точно выйдет. Несли вдвоем, аккуратно – ручек нет, если уронят, то придется черпать заново.

Пленники без дела не сидели: рубили сухие стебли прошлогоднего тростника, шарили по склону, уничтожая чахлые кустики. Кир установил треногу, взгромоздил на нее котел, вопросительно оглянулся на подошедшего Прапора. Тот, скинув охапку веток кустарника, устало проговорил:

– Зажигалка у меня сохранилась, но газа в ней осталось на донышке. Андрей, стоит ли сейчас возиться с огнем? Он нам сильно нужен?

– Я просто думал, что неплохо бы кипятку сделать. Правда, кружек нет, неудобно.

– Топлива тут маловато, да и долго ждать кипятка. Все устали. Может, ну его – просто спать завалимся? Да и страшновато – мы ушли недалеко, если за нами погоня идет, то могут огонь заметить. В темноте костер очень далеко видно.

– Прапор, если за нами идет погоня, костер уже не навредит – все равно догонят… мы слишком медленно двигаемся. Хотя насчет костра ты, наверное, прав – не стоит с ним возиться. Были бы тут деревья и высокие кусты, еще куда ни шло, а этот мусор… Мгновенно выгорит, ночью не согреться возле него будет. Да и зажигалку твою поберечь надо. Огниво у Жмота осталось, он им очаг в поселке разжигал… не догадались у этой твари забрать…

– Во! Я о том же!

– Эх… зря только топливо собирали.

– Почему зря? На траве расстелем: помягче лежать будет.

– Ночью замерзнем. Вон все небо в звездах. Надо лечь потеснее друг к другу, теплее будет.

Лысый, сбросив охапку тростника, хрипло скомандовал:

– Мальчики и девочки, все слышали?! На горшок и спать. Завтра у нас будет трудный день.

Народ безропотно принялся укладываться. Андрей, раскидав под собой немного тростника, улегся сбоку от Гнуса. Тот не удержался от комментариев:

– Дрю! У тебя ко мне прямо подозрительная любовь! Ты в сарае вечно мой бок грел и здесь тоже устроился. Эй, девочки, может, вам его на перевоспитание отдать? А то совсем испортился мужик!

– Помолчи уж, – устало попросил Андрей. – Не до шуток, никто смеяться не будет.

– Говорят, смех продлевает жизнь. – Гнус упорно не желал успокаиваться. – А интересно, желудок смехом можно набить? Я уже готов траву жевать. Дрю, а что мы тут жрать будем?

Вопрос, естественно, заинтересовал многих. Андрей физически ощутил, как все насторожились.

Прапор уточнил запрос Гнуса:

– Вы с Киркоровым, когда бегали, что здесь ели?

Андрей, помедлив, нехотя пояснил:

– Я щавель собирал в низинах, барбарис осенью находил – в степи его везде хватает, а весной одуванчиков листья жевал. Бывало, земляника попадалась, а осенью шиповник и боярышник. По ручьям дикий лук попадался, а один раз на ревень нарвался. Ящериц иногда ловил, сырыми лопал, чуток подвялив. Однажды, было дело, кузнечиков насобирал штук сто, оборвал им крылья и задние лапы. Ничего, на вкус не так уж страшно оказалось. Один раз вообще повезло: гнездо птичье нашел, а в нем яйца. Яйца приличные, белые, с серенькими крапинками. В них уже зародыши крупные были, но вполне съедобно оказалось. Пробовал даже на суслика охотиться – долго караулил его возле норы. Эта тварь осторожная – нос высовывал, но выбираться не хотел. Я по-всякому пытался его достать и так увлекся, что прозевал подход погони: оглянулся, а дистрофики уже в десяти шагах за спиной. Мне бы еще часик, и я бы его, может быть, и обманул.

– Ну а Киркоров что жрал? Тоже кузнечиков?

– Что ты ко мне пристал? Кира и спроси. Я его не кормил, мы ведь поодиночке бегали.