Ведич - Головачев Василий

Городские посты ГАИ удалось миновать без остановок. А ещё через час Никифор остановил машину на улице Гомонова в Жуковке, напротив дома Тарасова.

Давно стемнело, улица была пуста, не работал продуктовый киоск неподалеку, и лишь в домах горел свет. Были освещены и окна дома Глеба.

Никифор вышел из машины, открыл калитку, собираясь позвонить, но дверь распахнулась сама, будто ждала гостя, и на пороге возник человек. Но это был не Тарасов.

– Димка? – узнал Булавина Хмель.

– Загони машину и проходи, – улыбнулся директор Вологодской школы выживания, – стол уже накрыт.

Дом у тётки был старый, с «удобствами во дворе», но Владлен относился к нему с теплотой и стойко переносил дискомфорт.

Тётка Александра, естественно, обрадовалась приезду племянника. Жила она одна, была слабовата здоровьем и мечтала о родственниках, разъехавшихся по городам и весям. По вечерам она любила степенные разговоры, вспоминала своё военное прошлое, умерших друзей и близких, быт довоенной и послевоенной Жуковки, и слушать её было интересно.

На второй день после обустройства на новом месте Владлен сходил на местный рынок, приятно удивился ценам и ещё больше удивил тётку, принеся с рынка кучу фруктов, творог, молоко и сметану. И трёхлитровую банку мёда, который очень любил.

Двадцать первого сентября он устроил себе экскурсию по райцентру, с любопытством изучая его достопримечательности, работающий Парк культуры, новый кинотеатр и строящиеся на месте старого велозавода корпуса автозавода. Здесь чикагский автогигант «Шевроле» собирался возвести цех по сборке нового российско-американского внедорожника «Нива Attack».

Однако прогулка была омрачена происшествием, свидетелем которого стали Владлен и несколько случайных прохожих на площади перед рынком.

К частному магазину, принадлежащему одному из местных «олигархов», над входом в который реял российский флаг, подъехал милицейский «уазик», и двое блюстителей порядка попытались этот флаг снять. Из их путаных речей – на шум выбежали продавцы и сам владелец магазина – стало ясно, что флаги на «негосударевых предприятиях» запретила вешать новая Брянская администрация и теперь их везде велено снять.

Владлен, собиравший такого рода информацию, знал, что изредка на просторах России рождались удивительные приказы местных прокурорских начальников «блюсти закон», запрещавший вывешивать российскую символику, в том числе флаги, в непраздничные дни. Однако стражи законности давно получили разъяснение вышестоящего начальства о неправомочности подобных запрещений («Патриотизм не пройдёт!»), вызывающих справедливое возмущение граждан. И стать свидетелем новой «отрыжки соблюдения требований Федерального конституционного закона о государственном флаге» было неприятно. Новые власти Брянска, приступившие к исполнению обязанностей, явно хотели «упорядочить» проявление любви к Родине рядовыми жителями России.

– Ещё и штраф заплатите! – пригрозили милиционеры, сняв-таки флаг с магазина.

– Идиоты! – развёл руками седой владелец магазина, проводив глазами стражей порядка. – Не понимают, что делают. Кто ж после этого будет гордиться страной?

Это верно, согласился расстроенный увиденным Владлен.

На третий день он наконец сел за роман.

Первую главу одолел легко.

Вторая, где речь шла о создании слугами Морока своей общины, якобы отвечающей возрождению языческих традиций, пошла намного труднее. Владлен придумал историю, оттолкнувшись от известных ему фактов и лишь слегка приукрасив действительность. Но эта история не хотела ложиться на бумагу, – писал он по старинке, сначала от руки, а потом переносил текст в компьютер, – хотя она и была продумана почти до конца.

Община ингливеров «Народовластие» должна была послужить ядром объединения неоязычников, чтобы потом перехватить управление Союзом Общин и развалить Славянский Собор изнутри. В этом заключалась обычная практика жрецов: чтобы разрушить систему врага, её надо возглавить.

Мучился Владлен долго. В конце концов глава состоялась, он вложил в неё всё, что хотел, и вздохнул с облегчением. Но подумал, что в дальнейшем ему понадобится консультация на тему неэксплуатационного характера Российской Империи. Несмотря на хронический форс-мажор: по статистике, из века в век каждый третий год на Руси был неурожайным, а каждый второй – военным, – населявшие её малые народы не становились рабами и не исчезали. Сколько этносов включила в себя Российская Империя на заре времён, столько и донесла до наших дней. Что было уникальным явлением в истории цивилизаций. Владлен знал, что остальные крупные империи мира: Византийская, Германская, Британская – уничтожили жизнь огромного количества народов. И тем не менее Тихомиров ясно понимал, что имеющейся у него информации мало.

– Будем искать, – сказал он вслух словами известного персонажа из фильма «Бриллиантовая рука», имея в виду не халат, конечно, а консультанта.

Полюбовавшись эпиграфом, взятым из стихов Рильке: «Есть такая страна – Бог, Россия граничит с ней», – Владлен закрыл рукопись и, довольный собой, направился на кухню, где тётка Александра готовила оладьи племяннику.

Отвечая на её вопросы, он вспомнил своё последнее посещение Москвы.

Кирилл Леонтьевич, к счастью, пошёл на поправку.

– Сам виноват, – сказал он, обрадованный приездом известного писателя, – зазевался. Впредь буду осторожней.

У Владлена на сей счёт имелось иное мнение, и он спросил:

– Больше никто не звонил, не угрожал?

– Мне никто. – Шакурин понял писателя по-своему. – Не волнуйтесь, Владлен Денисович, мы не собираемся изымать роман из плана. В январе или в феврале выйдет в свет, гарантирую.

С этой доброй вестью Владлен и помчался на встречу с Марго.

На этот раз всё получилось так чудесно, что он испугался: к добру ли?

Маргарита явно была рада встрече, взяла его под руку и, не стесняясь, поцеловала, когда они танцевали в кафе-клубе «Замок рыцаря» на проспекте Жукова.

– Что ты на меня так смотришь? – спросила девушка после танца; они сели за столик в укромном уголке кафе, за пальмами, так что молодёжные компании не мешали.

– Когда я звонил, ты была в плохом настроении. Я уж подумал, что надоел хуже горькой редьки.

– Ты лучше горькой редьки, – улыбнулась Маргарита. – Мне про тебя наговорили всякого. Я сначала поверила, захандрила.

– Что наговорили?

– Ты и алкаш, и бабник, и шизик. – Маргарита не выдержала, засмеялась, глядя на его ставшую несчастной физиономию. – Одним словом, тот ещё аферист.