Стоя на краю неба - Белецкая Екатерина

– Очень лестно, – хмыкнул Ит, вставая. – Какие мы, к черту, гермо… даже не смешно.

– Все по-старому? – с грустью спросила Эдри, хотя и так знала ответ.

Ит кивнул.

– Ты же его знаешь. Разумеется, по-старому. Семьдесят лет прошло, теперь-то уж точно ничего не изменится. – В голосе Ита за тщательно рисуемым равнодушием вдруг возникло уже знакомое разочарование и старательно скрываемая ото всех и всего обида. – Все было ясно с самого начала, но мы ведь довольно долго пытались верить…

– Во что?

– В то, что он нас все-таки любит.

– Он вас любит, – мягко возразила Эдри.

– Это не так, – улыбнулся Ит. – К ста с лишним годам я начинаю понимать, что это не так, куратор. Долго до меня доходило, верно? А до Рыжего, кажется, так и не дошло. Вот такие у тебя тупые подчиненные.

– Ох… Ит, иди ты с глаз долой, пожалуйста, – раздраженно бросила Эдри. – Вечером буду у вас, заскочу ненадолго. Надо уточнить кое-какие детали.

* * *

Каменная площадка за домом сейчас была приведена в относительный порядок. Скрипач, разобравшись с опухшей от укусов щекой, во время отсутствия Ита успел вымести и вымыть ее, а затем притащил из кладовки три лавки, которые они с Итом привезли из отпуска лет пятьдесят назад. Лавки были очень красивые – из потемневшего от времени кованого металла, с ажурными спинками, деревянными сиденьями и изящными откидными подножьями. Лавки Рыжий поставил треугольником и в центр этого треугольника водрузил стол, сделанный тем же мастером, – настоящее произведение кузнечного искусства.

Сейчас за этим столом сидели друг напротив друга Фэб и Эдри. Фэб был рассержен и не скрывал этого, а вот Эдри, напротив, язвительно спокойна. Словесная пикировка продолжалась уже почти час, Скрипач с Итом сочли самым разумным самоустраниться и ушли в дом – слушать по десятому кругу то, что говорила Эдри, не было уже никаких сил.

Тем более что говорили еще и о том, о чем они оба уже давным-давно предпочитали молчать.

– Я категорически против, – Фэб с неприязнью смотрел на куратора, но Эдри было так просто не пронять.

– А я категорически «за», – парировала куратор. – Что тебе не нравится? Обычное задание, ничего особенного.

– Квинта-28 тоже была поначалу обычным заданием! – фыркнул Фэб. – Тебе напомнить, чем все кончилось?

– Мне что, их вообще никуда не посылать?!

– Почему? Посылать, но…

– Что – «но»? Что тебе не нравится на этот раз, Эн-Къера?

– То, что это задание дурно пахнет, и ты про это знаешь. То, что они опять пойдут в человеческий мир, а это лишний никому не нужный риск. То…

– Почему это тебя так волнует? – прищурилась куратор. – Ну да, мир человеческий – и что?

– А то, что для них это каждый раз… – Фэб махнул рукой.

– Понимаю, понимаю, – покивала Эдри издевательски. – Ты каждый раз переживаешь, что они с кем-то переспят, ведь так? Что какая-нибудь человеческая девушка займет твое место? Ревнуешь, Фэб?

– Да что ты такое говоришь!.. – взвился тот в ответ. – Эдри, ты совсем потеряла совесть! Если ты не прекратишь, я потребую, чтобы ты немедленно отсюда…

– Никуда я отсюда сейчас не пойду, Эн-Къера, – припечатала она. – В этот раз можешь не волноваться. Пойдут в женской метаморфозе.

– Мне нет дела до того, что… – Фэб осекся, – что они делают во время заданий или в отпуске. Они давно взрослые и сами могут решить, что им нужно, а что нет. Я слишком сильно люблю их обоих, чтобы не отпустить тогда, когда это потребуется, и…

– Ты? Их? Любишь? – Куратор расхохоталась. – Не смеши. Не смеши меня, Эн-Къера! Вот Гиру ты действительно любил. Но их…

– Не смей трогать имя моей жены, – сдавленно произнес Фэб. – Не смей, Эдри! Если ты еще раз…

– Угрожать вздумал? – Эдри все еще смеялась. – Не вижу причин. Тем более что они не идиоты и отлично понимают, что и как на самом деле.

– И что – на самом деле?

– То, что ты их не любишь, и надо быть слепым, чтобы этого не заметить, – парировала куратор. – Хорошо хоть до Ита стало постепенно доходить.

– Откуда…

– Он мне об этом сегодня сам сказал, – спокойно сообщила она. – Не думай, что ему от этого хорошо. И не думай, что я не вижу того, что они в результате делают, лишь бы находиться от всего этого подальше.

Фэб молчал, опустив голову.

– Они берут любые задания, идут в любые долгосрочные забросы, лишь бы не оставаться дома, – в голосе куратора прорезались жестокие нотки. – Потому что им невыносимо чувствовать то, что они чувствуют: они тебя действительно любят, Эн-Къера, а ты семьдесят лет открыто измываешься над ними. Прикрывая ложь благоглупостями и принципами, выдуманными тобою же самим в незапамятные времена.